Настроение у Ричарда было не лучше. Он тоже не притронулся к шоколаду, а спустившись в столовую к завтраку и увидев на тарелке красные ломти филе, почувствовал острый приступ тошноты. Однако чашку кофе все же выпить удалось и он тут же поднялся и, выйдя из комнаты, направился к будуару жены. По дороге он корил себя за то, что снова проявляет слабость, но искушение видеть ее было неопреодолимым — и вот через минуту он уже стучал в белую дверь.
Сердце у Лавинии екнуло. Как хорошо знаком был ей этот стук!
— Войдите! — откликнулась она и постаралась придать лицу беззаботное выражение.
Ричард вошел и затворил за собой дверь.
— О… доброе утро! — улыбнулась она. — Ты… э-э… хотел поговорить со мной, Дик?
— Я? Нет… то есть… э-э… да. Ты получила приглашение от Карлайлов?
Малоудачный предлог. Лавиния отвернулась, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
— Я… я… кажется, оно у меня в секретере… — выдавила она наконец. — Сейчас посмотрю.
Она поднялась, отперла бюро, стоя к нему спиной.
— Впрочем, неважно, — пробормотал Карстерс. — Я только… Просто никак не мог найти это приглашение. Так что не утруждайся.
— О… ничего, пустяки, — ответила она, вертя в дрожащих пальцах кипу конвертов. — Ах… вот оно! — и она подошла к мужу и протянула ему карточку.
Карстерс взглянул на златокудрую головку и маленькое личико с опущенными глазами и алым ротиком, скривившимся в печальной гримасе. Господи, как же он будет жить без нее! И он механически взял приглашение.
Лавиния отвернулась и уже отошла, и тут вдруг в голове у Ричарда все помутилось. Ненужное приглашение было отброшено.
— Нет, ради Бога, только не это! — крикнул он.
Лавиния, вся дрожа, обернулась.
— О… Но… Что ты хочешь сказать? — еле слышно пробормотала она.
Тут пелена, замутняющая его сознание, окончательно слетела и он увидел все отчетливо и ясно. Двумя прыжками преодолев разделяющее их расстояние, он схватил жену за плечи и развернул к себе лицом.
— Ты не смеешь оставить меня! Понимаешь? Я не могу без тебя жить!
Лавиния издала еле слышный вскрик радости, облегчения и изумления и приникла к нему.
— О, пожалуйста, прошу, прости меня… прости… и позволь остаться с тобой!.. — тут она разрыдалась.
Карстерс буквально смял ее в объятиях, и она не возражала, хотя натиск этот был разрушителен для ее шелковых оборок. Но шелка в том момент были для нее не самое главное. Она пылко отвечала на поцелуи, а по щекам так и катились слезы.
Когда, наконец, Карстерс обрел дар речи, то первым вопросом, заданным жене, был: любит ли она его?
— Ах, ну конечно! — простонала она. — Я всегда, всегда любила тебя, но была так страшно эгоистична и легкомысленна!
Подхватив ее на руки, он отнес ее к дивану и усадил себе на колени, пытаясь заглянуть в глаза. Но она уткнулась личиком ему в плечо и сделать этого никак не удавалось.
— Так ты никогда не любила этого щенка? — спросил он.
Белая маленькая ручка потянулась к другому плечу.
— Ах, Дики, нет! И ты… ты тоже никогда не любил эту ужасную миссис Фэншо, верно?
Он еще более удивился.
— Миссис Фэншо? Господи, нет, конечно! С чего ты взяла?
— Но ведь ты постоянно ездил к ней и… был так холоден со мной, вот я и подумала…
— Холоден с тобой?! Но дорогая, этого просто быть не может!
— Может! Ты был так холоден… а я несчастна… и еще я… я думала, что раз вела себя так скверно и мучила тебя, то ты… п-перестал любить, и я не знала, что делать… А потом… когда ты сказал, что хочешь во всем признаться… я рассердилась… вышла из себя и сказала… что ни за что с тобой не останусь… Но я никогда, никогда не думала этого всерьез… а ты… ты вел себя так, словно хотел, чтоб я уехала. Ну вот… и я опять не знала, что мне делать…
Он ласково потрепал ее по плечу.
— Милая, не плачь, не надо! Я и понятия не имел… Я думал, ты любишь Лавлейса… никогда в этом не сомневался. Почему же ты не сказала мне правду?
Она села и с недоумением воззрилась на него.
— Но как я могла? Я была совершенно уверена, что ты влюблен в Изабеллу Фэншо. И решила, что мне лучше уехать… Но ведь одна я ехать не могла и вот… поэтому вчера я сказала Гарольду, что убегу с ним… и еще боялась, что он может не согласиться после того, как я сказала ему, что люблю тебя! О, Дики, дорогой, а ты можешь сказать ему, что я с ним не еду? Скажешь, да?