Глядя на толпу, она обнаружила, что среди демонстрантов было немало людей се возраста и даже намного старше. Впереди всех в инвалидной коляске гордо восседала престарелая бабуля в крестьянской юбке. В морщинистых руках она держала плакат со словами: «Смертная казнь — это убийство».
«Мне нужно непременно поговорить с ней, — подумала Энн. — Я должна поговорить с этой женщиной, прежде чем вернусь домой».
Ее мысли были прерваны громким звонком телефона. Вендел Растин снял трубку, что-то буркнул в нее и положил на рычаг.
— Пора, — сказал он, обращаясь к ней. Открыв дверь своего кабинета, он очень удивился тому, что Энн осталась стоять у окна. — С вами все в порядке?
Энн нахмурилась и попыталась вразумительно объяснить то, что происходило с ней.
— Я не знаю, — сказала она и пожала плечами. — Я… О Господи, я настолько запуталась, что не могу сказать о своих чувствах ничего определенного. Еще вчера мне все казалось совершенно ясным и понятным, а сейчас…
— Вам вовсе не обязательно присутствовать при этом, — резонно заметил начальник тюрьмы. — Можете подождать здесь, если хотите.
Какие-то доли секунды Энн испытывала сильнейшее искушение воспользоваться предложением Растина, но тут же отбросила соблазнительную мысль и решительно покачала головой:
— Нет, я просто не могу себе этого позволить. Что обо мне скажут люди? Ведь я всех убедила в том, что он заслуживает смерти, а теперь увильну от присутствия на его казни.
Вендел Растин понимающе кивнул:
— Я знаю, Энн, но должен вам сказать, что выступать за смертную казнь и наблюдать ее своими собственными глазами — совершенно разные вещи. Мне об этом сказали знающие люди.
Ее стали одолевать сомнения. Как было бы хорошо остаться в кабинете и подождать, пока все не закончится.
— Ничего, — решительно сказала она и твердой походкой вышла из кабинета. — Все будет нормально.
В ее душе еще боролись противоречивые чувства, но она убедила себя в том, что присутствие при казни — ее работа и ее нужно сделать добросовестно.
Рядом с комнатой, где находился электрический стул, располагалось небольшое помещение для зрителей. Когда Энн вошла на галерею, там уже было полно народу. Повсюду мелькали знакомые лица адвокатов, полицейских офицеров и высокопоставленных чиновников. Марк Блэйкмур, командир группы особого назначения Сиэтла, уже сидел в первом ряду и приветливо помахал ей рукой, приглашая к себе. Она облегченно вздохнула, увидев земляка, и направилась к нему. Тяжело опустившись на свободное место, она с ужасом обнаружила, что оказалась как раз перед зловещим орудием казни.
Электрический стул поражал своей простотой и какой-то ужасающей обыденностью. Он был сделан из дерева, имел довольно широкое основание и множество кожаных ремешков, которыми прикрепляли к стулу преступников. Над спинкой стула висели два электрода, подсоединенные к толстому электрическому кабелю. Вся камера была залита ярким светом четырех мощных ламп, укрепленных на потолке. Энн тупо уставилась на электрический стул, чувствуя, что у нее пересохло во рту. В этот момент погасили свет в помещении для зрителей, а в камеру ввели Ричарда Крэйвена. На какое-то мгновение он остановился в дверях и тоже посмотрел на электрический стул. Энн показалось, что на его побелевших губах промелькнула едва заметная улыбка. Затем он решительно подошел к стулу и сел. Он был босиком, в светлых брюках свободного покроя и такой же светлой рубашке с короткими рукавами. Его одежда выглядела настолько нелепо, что казалось, будто ее специально придумали, дабы унизить человека в последние минуты его жизни. Охранники стали лихорадочно пристегивать приговоренного ремнями к стулу — ноги к ножкам, руки к подлокотникам, а торс к спинке. Затем в камеру вошел священник и стал что-то говорить Крэйвену. Тот спокойно выслушал его, не удостоив даже самым коротким ответом. После ухода священника охранники смочили электроды в соленой воде и прикрепили один из них к стриженой голове Крэйвена, а другой — к его правой ноге. Напоследок они еще раз проверили качество своей работы и вышли из камеры, плотно прикрыв за собой дверь.
В комнате для зрителей воцарилась гробовая тишина. Энн посмотрела на часы. Полдень наступит через тридцать секунд. Она стала озираться в поисках телефона и только потом сообразила, что подсознательно ждет неожиданного звонка, который прервет этот зловещий спектакль. В каком-то фильме она уже видела подобную сцену, но реальная жизнь, увы, оказалась гораздо проще. В комнате не было никакого телефона — во всяком случае, Энн его не видела. Может быть, Ричард Крэйвен тоже искал глазами телефон, один звонок которого мог сохранить ему жизнь?