«Не берусь утверждать, что он истязал ее, — сообщила миссис Демминг в телефонном интервью, — но она (кошка) ужасно боялась его».
В этом же интервью миссис Демминг сообщила: чуть позже тело этой кошки было обнаружено неподалеку от дома, и оно, по словам другого соседа, неоднократно подвергалось ударам тока или чего-то подобного. Этот сосед, Уилбер Фэнкенбург, умер три года назад в возрасте 56 лет и, следовательно, не может подтвердить слова миссис Демминг.
Гленн Джефферс прочитал эту статью два раза подряд, восстанавливая в памяти до мельчайших подробностей свой последний кошмарный сон. Затем он положил папку на стол и устало опустил голову на подушку.
Происхождение его кошмара стало для него делом совершенно ясным. Похоже, что в течение дня он прочитал эту статью и она врезалась в его сознание.
Но почему же он не помнит всего этого?
Важность этого вопроса стала постепенно притупляться, и через несколько минут он погрузился в сон.
Глава 22
Пока Гленн Джефферс пребывал в состоянии глубокого и безмятежного сна, его жена ворочалась в постели от изнуряющей бессонницы. Неожиданный звонок Гленна застал ее в тот самый момент, когда она уже окончательно успокоилась и пришла к выводу, что странное поведение мужа во время их последней встречи в больничной палате ровным счетом ничего не означает. К тому же и доктор Фарбер уже давно предупредил ее о возможных изменениях реакции мужа на привычные обстоятельства. У многих людей, сказал он ей тогда, после столь тяжелого сердечного приступа наблюдается полное перерождение личности. Один из его пациентов за одну ночь превратился из личности типа «А» в личность типа «Б». Многие люди начинают совершенно спокойно относиться к тем вещам, которые раньше вызывали у них приступы необузданной ярости, нетерпеливые становятся хладнокровными, а общительные — замкнутыми. Именно необычную замкнутость и обнаружила Энн у своего мужа во время последнего посещения. Всегда приветливый и добродушный, он встретил ее настороженно и даже как-то враждебно. Вокруг него были разложены ее статьи из досье, и он даже не повернул к ней головы, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его. Разумеется, Энн поинтересовалась, почему он так увлекся делом Ричарда Крэйвена, но Гленн отделался лишь краткой репликой — он, дескать, просто хотел понять, почему его жена занимается этим делом столько лет.
— Знаешь, что недавно пришло мне в голову? — неожиданно спросил он, оторвавшись от бумаг. — Это очень интересный парень. Ты всегда стремилась сделать из него какого-то монстра, но…
Энн опешила и вытаращила на мужа глаза, не веря своим ушам. Еще неделю назад он говорил ей, что единственным разумным оправданием ее поездки в Коннектикут является возможность «лично убедиться в смерти этого подонка». И вот сейчас этот подонок неожиданно превратился в «интересного парня»!
— Он действительно был монстром, — прервала его Энн. — Одному Бог/ известно, скольких людей загубил этот мерзавец. К тому же он не просто убил их, Гленн. Он расчленил их! Он вырывал у них сердца!
Гленн поднял голову и как-то странно посмотрел на жену — с какой-то невыразимой злостью в глазах. Она тут же оставила эту тему, решив, что неразумно расстраивать мужа в такое время. Все же до конца свидания ее не покидала мысль, что он не может смириться с ее оценкой Крэйвена. В конце концов она была вынуждена прервать свой визит, так как Гленн все равно не обращал на нее никакого внимания.
Уже выходя из больницы, Энн решила поговорить с дежурной медсестрой. Та всячески убеждала ее, что многие пациенты вообще предпочитают не принимать гостей и что вся их энергия уходит исключительно на собственное выздоровление, не оставляя им никакой возможности общаться с близкими. Естественно, Энн попыталась успокоиться на этом, по ощущение тревоги так и не оставило се в тот вечер. Оно даже значительно усилилось, когда Энн узнала, как протекало свидание Кевина с отцом. А когда Гленн позвонил сегодня вечером, Энн окончательно убедилась в том, что с ним происходят странные вещи. Он не только чересчур формально извинился перед ней и сыном, чего никогда не бывало раньше, он еще и держался так, будто ничего страшного не произошло и он не понимает, почему она так расстроилась. Именно этот звонок мужа всколыхнул в душе Энн неприятные ощущения, которые уже стали постепенно забываться.
Отложив в сторону свои заметки, над которыми она работала несколько часов и которые подводили итог ее изысканиям в хранилище полицейского участка, она встала из-за стола, прекрасно понимая, что ничего путного сегодня вечером ей сделать уже не удастся. Кевин лежат на диване с книжкой в руках, а рядом громко бубнил включенный телевизор.