— Если задел ваши чувства арийца и гомофоба, то прошу прошения, а вот за угрозу «уделать» вы получили по заслугам. Будем продолжать беседу?
— Нечестно, — потирая горло буркнул Брок, — исподтишка…
— Честно, — возразил я, — у вас преимущество в возрасте, мышечной массе, скорости реакций, а у меня только опыт и знания. И мой опыт говорит, что Россия для русских (если считать русскими: чудь; мерю и берендеев исконно живущих в центре русских земель) возможна только в границах Московского княжества шестнадцатого века, далее идут земли инородцев. Что по этому поводу скажите?
— А я ждал этого вопроса, — пристально глядя на меня сказал и потирая горло чуть усмехнулся Брок, — меня и Макс предупредил, что ты за фрукт, мой ответ готов, держи…
Достал из своего пакета небольшое яблочко, протянул мне и спросил:
— Сорт узнаешь?
— Яндык, — нехотя сказал я.
А Яндык это не только сорт яблок, это еще и название села на нижней Волге. Живут там русские, казаки, калмыки, казахи, еще в советское время приехали и мирно со всеми уживались несколько семей переехавших с Кавказа. Бедное село. Работы много, платят за нее мало, пьют. Все как и в других селах и не только на Волге, но и по всей стране. В нулевые когда еще залпами гремела на Северном Кавказе война, в село стали приезжать чеченцы, кто к родственникам кто к друзьям, кто просто так. Начались драки, ну разумеется по исключительно бытовым причинам. В жестоких драках, местных били, они давали сдачи, не хотели ложится под пришлых. Напряжение нарастало, а потом полыхнуло…
В ночь с 21 на 22 февраля 2005 года на сельском кладбище в Яндыках были повалены несколько православных крестов, был осквернен и разбит памятник Эдуарду Кокмаджиеву — калмыку, солдату, погибшему в Чечне. Село забурлило, начались сходы местных жителей, главное требование, выселить пришлых.
24 февраля по подозрению в преступлении были задержаны и взяты под стражу трое молодых чеченцев. 31 марта следствие было закончено, и дело было передано в суд. В мае осудили только двоих. 10 августа дело было пересмотрено, преступникам дали условные сроки и отпустили на свободу. 10 августа обозленными местными парнями был избит чеченец публично хваставший, что ему удастся откупиться от любого суда. 11 августа группа чеченцев в отместку жестоко избила несколько калмыков. Собравшаяся молодежь знакомые, родственники, друзья избитых ребят вызвали чеченцев на «стрелку». Те не пришли. Они вышли в другой день, 16 августа примерно пятьдесят чеченцев ходили по селу ловили и по одиночке избивали калмыков. Все это вылилось в массовую драку возле местного бара, во время которой был искалечен, а затем выстрелом в голову в упор был убит 24-летний калмык Николай Болдырев.
18 августа начался погром. Жгли дома, били пришлых, те метались в огне горящих домов и все бросив бежали под защиту милиции. Рядом со схватившимися за топоры, вилы, ножи калмыками, встали казаки, русские, казахи. Женщин и детей они не трогали. Милиция вмешиваться боялась и бездействовала. На помощь местным спешили казаки из областного центра, ехали группы вооруженных калмыков из соседней республики. Назревала беспощадная резня и всеобщее избиение горцев. Село было блокировано внутренними войсками и армейскими подразделениями, чеченцев из него вывезли. Все утихло…
— И как по твоему я теперь должен относится к калмыкам? — убрав яблочко в пакет спросил меня, нацист Брок.
— Ну и как?
— С уважением, — скупо улыбнулся Брок, — с большим уважением вот как. Молодцы не дали себя опустить, не прогнулись. Никогда их «косоглазыми» не назову. А если чего, так я первый им на помощь приду. И заметь ни одного национального конфликта между русскими и калмыками в этом селе не было и нет. Мы в мире со всеми живем, пока нас не трогают.
— Это частный случай, а вообще…
— Нет, это не частный случай, — быстро прервал меня Брок, — это как раз общий случай и весьма показательный. Как беда, так все вместе встаем. В муках, в страхе, в крови, в боли родовых схваток наша нация переживает новое рождение и места в ее строю хватит всем. А если не хочешь, то и не надо, это твое дело. Гнать тебя с твоей земли никто не будет, места всем хватит.
Я подбирал слова и аргументы для возражений, но не успел.
— Знаешь я вот как иногда думаю, — уже другим тоном немного смущенно заговорил Брок, — Русский народ, такой каким он был: терпеливым; покорным и безропотным, уже умер или стремительно вымирает, на его месте прорастает новая нация, русская нация, взявшая от этого народа все самое лучшее, так как хороший сын и достойная дочь принимают от матери и отца их наследство, чтобы его приумножить, а не пропить. Для нас это самое главное. А с тобой я думаю договоримся, — очень серьезно сказал Брок, — вот ты татарин и чтобы ты хотел от нас?