— Сохранения и расцвета нашей земли и нашего этноса. Безоговорочное уважение его веры, культуры и их развитие. Полное юридическое и фактическое равноправие с другими народами. Все стратегические общегосударственные решения принимать только всем вместе. В экономике независимость, чтобы столица не все под себя хапала. И пусть твои «наци» у нас свои порядки не устанавливают. Подлинное самоуправление без указки сверху. Все вроде… ну и конечно всем кто живет у нас, все гражданские права, в том числе и право быть избранными в органы власти, полная безопасность и безоговорочное уважение их веры, традиций и культуры. Полагаю, что и наш язык им не помешает изучить, добровольно конечно исключительно из уважения к народу с которым бок о бок живут, мы же все без исключения на русском свободно говорим.
— Договорились, — подумав кивнул Брок, — это нормально, каждый свой народ любит. И должен любить, иначе он быдло.
Я нервно засмеялся, ну ладно этот Брок еще по большому счету пацан, а я то? Уже давно седой весь, а все в игрушки играю, фантазирую с умным видом. Я разве имею право за других говорить? Нет. И можно подумать эти решения и договоренности хоть что — то значат и хоть кто-то будет их исполнять. Глупо как все.
— Ты чего смеешься? — с подозрением спроси Брок и нахмурился.
— Да так, — махнул рукой я, — вообще то все эти права о которых мы с тобой говорили давно в Конституции прописаны.
— Дело не в том, что написано, — холодно сказал как отчеканил Брок, — дело в том кто и как написанное исполняет. И еще…
Он медленно встал из-за стола, я насторожился.
— … я знаю неплохой ресторан, там из натурального кобыльего молока готовят и подают степной напиток жизни, поехали, я угощаю.
— Э… я тебе признаюсь… — слегка краснея от смущения пробормотал я, — у меня от молочного живот схватывает. Может лучше выпьем приготовленного из натуральных зерен «турецкого» кофе, а не эту растворимую якобы кофейную бурду? Тут недалеко отличная кофейня есть. И это я угощаю.
Разом вместе и засмеялись. Так — то, а вы говорите павлины.
Глава девятая
Разговаривают два врача:
— Знаете, у меня был случай, что пациент по всем диагнозам должен был умереть еще 10 лет назад, а он все еще жив.
— Вот видите коллега, если человек по-настоящему хочет жить, то медицина бессильна.
Анекдот. Автор неизвестен.В среде он известен под оперативным псевдонимом Лэнс. Он стукач, он же дятел, барабанщик, внештатный сотрудник, оперативный источник и прочая… прочая… Для определенной категории лиц снабжающих органы информацией о своём окружении придумано много различных названий от оскорбительных до обтекаемо нейтральных. Лэнс входит в группу Макса. Мне было смешно, что при встрече на квартире он так и не снял бейсболку за длинным козырьком которой его лицо оставалось в тени. Все было так похоже на неловкий и глупый розыгрыш, где люди скуки ради дурят заехавшего к ним наивного и туповатого провинциала. А что? И это вполне возможно. Вот исходя из этого и будем относиться ко всему происходящему, подумал я. Спектакль и нечего более. И как же в этом спектакле становятся добровольным помощником наших любимых, глубокоуважаемых, совершенно неподкупных и высокопрофессиональных органов несокрушимо стоящих на защите конституции?
— Ну лично меня, — глухо рассказывал Лэнс, — на наркоте подловили. На улице задержали, скрутили и в авто. В машине совершенно открыто сунули в карман большую дозу героина, в отделении обшмонали при понятых, достали, запротоколировали, все срок готов. Я входил и вхожу в легальную организацию, — тут Лэнс произнес название которое мне ни о чем не говорило, — вот мне «господин — товарищ» в штатском и говорит: «Выбирай: срок или помощь нам». А у меня институт, мама с папой. Чего тут выбирать? «Все ясно, — ною, — не сажайте, я все сделаю» Тут же и заяву под диктовку написал, типа добровольно прошу принять меня нештатным сотрудником, потом первый донос. Пока донос сочинял чуть от сдерживаемого хохота не обделался.
— А что же тут такого смешного? — брезгливо недоумевал я.
— Так нас Маузер всех заранее проинструктировал, как вести себя при задержании и вербовке, — из под отбрасываемой на лицо тени молодо и беззаботно засмеялся Лэнс, — ной, проси, и все такое. Покажи себя размазней, про такого никогда не подумают, что он входит в нелегальную группу. Типаж не тот. Мы даже содержание первого доноса учились писать. Поменьше конкретики, побольше всякой херни, типа слышал, вроде видел и всякое такое. А после вербовки я сразу с Максом на связь вышел, сообщил, что и как. Дальше меня уже Маузер вел. Объяснял как надо себя вести, что конкретно писать и вообще линию поведения мы вместе выстраивали.