— А тебе все это ничего не напоминает? — я с любопытством посмотрел на его чисто выбритое и уже сильно измененное морщинами лицо.
Он чуть заметно улыбнулся:
— Я помню как вы рассказывали об истории Ислама. Потом и сам много читал, мне особенно хадисы нравятся. Первые мусульмане, их было так мало и Пророк Мухаммед мир ему и благословение, говорил им почти такие же слова. О вере, о справедливости, о борьбе за правое дело, о том что это и есть вера в Аллаха. И они победили! А это значит, что мы на верном пути, мы тоже победим и будем жить по законам Ислама. У вас нас называют бандитским подпольем, а мы моджахеды — воины веры. И каждый бой для нас как битва при Бадре. Убить нас можно, победить нельзя.
Еще один, вспоминая Вадима и других бойцов сопротивления, с нарастающей грустью думал я. Во всём такие разные, но внутренняя духовная суть, одна. Не хотят прогибаться, не хотят в хлеву встав на колени чавкать помои из кормушки. Жаль, что они обречены. Или нет?
Давно уже стыли на столе принесенные яства, а Хамза все говорил и говорил:
— У вас нас всех без разбора «чурками» называют. За спиной плюют и презирают, а в лицо боятся слово сказать. Бьют только из-за угла. Ненавидят. Мы это знаем. И всегда готовы к отпору. В единстве наша сила, а…
— Да брось ты, — прервал его, я, — никто вас не презирает, пока вы у себя дома живете, а если пришли в гости то хозяев уважать надо и боятся совсем не вас, а власть которая твоим землякам все позволяет, пока еще боятся, но уже не все. В единстве ваша сила, вот тут полностью согласен, только и другие это хорошо знают и тоже объединяются. Я знаю таких ребят и поверь мне на слово, эти в бою не дрогнут, но и в спину плевать не будут.
— Интересно бы на них глянуть, — с оттенком пренебрежения в голосе, процедил Хамза, — что-то я таких не встречал…
— А ты хочешь с ними встретится? Без оружия, на переговорах? Если так то могу их спросить, а они то захотят с тобой разговаривать?
Они встретились. Никто и не собирался поднимать белый флаг капитуляции, но был показан белый цвет парламентеров, белый цвет перемирия и только на время переговоров. Вадим пришел один, если его и страховали бойцы из группы, то их не видели. Вместе с Хамзой подошел невысокий коренастый хорошо одетый мужчина, по виду явно за сорок, по манере поведения, по характерным жестам угадывался столичный бизнесмен. Стола переговоров не было, встреча происходила на малолюдной в это вечернее время улице. Все были явно напряжены и готовы к резким ответным действиям. Крупными хлопьями шел снег, на дорожном покрытии он быстро превращался в грязь, было сыро промозгло и пасмурно.
— Макс, — не здороваясь, первым назвал свой псевдоним Вадим.
Подошедшие к нему горцы переглянулись, их лица как окаменели, имя: Макс было им знакомо. В лицо они его видели в первый раз.
— Хамза, — не протягивая руку представился мой бывший студент.
— Гамзат, — назвал свое имя второй из пришедших и сразу клокочущим голосом и с такой же клекочущей ненавистью спросил, — Это ты бил наших братьев?
— Я уничтожал врагов, — жестко ледяным тоном ответил Вадим, — тех кто грабил, насиловал и убивал на моей земле.
— Это наша земля, — непримиримо сказал Гамзат.
— Нет, — уверенно возразил Макс, — это наша земля и пока мы живы, такой и останется. Если на твоей земле пришельцы будут грабить и насиловать женщин, убивать мужчин, глумится над твоим народом и его обычаями, то что сделаешь ты?
— Убью, — решительно бросил Хамза.
— Вот это я и делаю, — чуть усмехнулся Макс.
Это усмешка взбесила Гамзата он сильно побледнел, в его голосе прорвался легкий акцент:
— Тогда мы зарэжим тебя, на куски порэжим…
— Начинай, — бросил Макс и весь как подобрался.
— Давай! — с угрозой повторил он, — можешь прямо тут попробовать.
— Потом, — остановил резню Хамза, — успеем, сначала поговорим…
— Резаться или говорить, выбор за тобой, — пожал плечами Макс, — а я пришел на переговоры.
Они заговорили о взаимных обидах, о древнем праве на защиту своего народа и своей земли. Они говорили, пока еще говорили, еще не была обнажена холодная сталь оружия.
— … это вы веками были крепостными рабами и остались такими, — это Хамза, — а мы никогда не теряли свободы. И никогда не потеряем ее.
— … раб мечтающий о свободе уже не раб, у нас все больше людей готовых взяться за оружие… — это Макс, — Помните это мы всегда побеждали в открытом бою.
— А мы купили вашу победу, — это Гамзат, — ваша власть ее нам по дешевке продала, вместе с вами в довесок и ваши женщины рожают от наших мужчин, это мы вас завоевали. И наши дети и внуки будут тут править. Помни об этом.
— Ты сильный человек, — это Хамза, — а твой народ уже умер, прими Ислам, тебе простят все. Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, простил Вахши убийцу своего дяди после того как Вахши принял Ислам. А Пророк Мухаммед, мир ему и благословение, во всем пример для нас. Многие русские принимают нашу веру, потому что ваша уже мертва.
— Нет, — это Макс, — нет, это предательство. Нет. И если наша вера мертва, то лучше умереть вместе с ней. Но наша вера Россия, а Русь это Жар — Птица Феникс, умирая она в пламени всегда возрождается. И горе ее врагам. И помни, я тебе предательства не предлагаю, знаю ты его не примешь.
Они замолчали, не надолго, но замолчали. Крупными хлопьями падал с темного неба снег, грязи на дорожном покрытии стало больше. Было холодно, промозгло и пасмурно.
— Я вот зачем пришел, — решил закончить этот разговор Макс, — предупредите своих, наше терпение на исходе. Вы тут стали заложниками этой власти, они хотят столкнуть нас лоб в лоб. Но эта власть не вечна, рано или поздно ее переизберут или скинут и защищать вас здесь станет некому. Прекращайте беспредел, а то будет море крови и вашей и нашей. Нам лишние жертвы не нужны, вашей смерти мы не хотим. Как говорил ваш Пророк: «У вас своя вера, у нас своя. Идите с миром» Вот и идите с миром…
— Пророк Мухаммед, мир ему и благословение или посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, — сухо с явным нажимом в голосе сказал Хамза, — так правильно надо говорить упоминая о нём, назвать его иначе это оскорбить чувства верующих.
— Да нам без разницы как говорить, — пожал широкими плечами Макс, — можно и так. Главное, или идите с миром ребята или…
— Или что? — ледяным тоном с угрозой спросил Гамзат.
Не отвечая ему Вадим так посмотрел на Хамзу как будто мерку снял.
— Я знаю кто ты, — скупо уверенно как ножом отрезая фразы заговорил Вадим, — У вас в Дагестане уже идет война, вы поднялись, за что? это ваше дело. Возможно скоро и у нас поднимется народ, это будет уже наше дело и лучше вам в него не встревать. Подумай об этом. Прощай! Следующий раз мы можем встретится только с оружием в руках. И помни это наша земля и мы не отступим. Но лучше обойтись без войны.
Они ни о чем не договорились, белый флаг переговоров был убран. Поднялся ветер, еще сильнее замело снегом, похолодало, грязь замерзла. Они разошлись, так и не обнажив оружия и может быть впервые каждый из них пошел в свою сторону не пролив крови, впервые в той истории творцами которой они стали по зову крови, по зову своей земли и по зову своей веры.
Глава тринадцатая
«Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу, — ПЬЮТ И ВОРУЮТ».
Рано утром сидевший в кресле вестибюля гостиницы рослый холеный зрелый мужчина отложил книгу которую читал и взял призывно звонивший сотовый телефон.