Смотреть на нее было грубым нарушением этикета, поэтому Ронан старался этого не делать. Не всегда удавалось. Он опять чувствовал себя здоровенным эйдинским волкодавом, которого зачем-то заперли в сарае с выводком белых породистых котят – и одной пронырливой дворовой кошкой, которой была Глория.
Сеньора сказала что-то на мироверском, ее госпожа ответила, и они обе рассмеялись.
– Сеньора дель Розель говорит, что вы охотник на ведьм. – У принцессы был легкий акцент, из-за чего говорила она медленно и аккуратно. Ронан подумал, что ее говор похож на округлый почерк хороших учениц. – Это правда?
Чувство неловкости стало сильнее.
– Отчасти, – сухо ответил Ронан, пытаясь придумать, как объяснить, что он такое.
– Мистер Макаллан не охотится на ведьм, Ваше Высочество, – уточнила Глория. – Он следит, чтобы плохие люди не использовали магию во вред.
Принцесса задумалась. Стеклянные глаза устремились куда-то вверх, к кронам яблонь и сирени, тонкий пальчик в кружевной перчатке коснулся подбородка.
– Это темная магия, – сказала она. – Когда во вред. У нас тех, кто колдует во вред, называют стригоями. На логресском это ведьма. То есть… – Она посмотрела на Ронана прямо, от такого взгляда было не скрыться, не отвести собственный. Глаза Элизабеты расширились, как у ребенка, изображающего шутливый испуг. – То есть вы охотник на ведьм, герр Макаллан. Я обижусь, если вы заберете мою Глорию. – Принцесса рассмеялась, и фрейлины, пять таких же хрупких фарфоровых девиц, подхватили смех, пусть и с опозданием. – Она стригоя, но она добрая.
Сеньора Глория снова спрятала улыбку за чашкой. Взгляд ее, правда, был непроницаем и холоден. Ронан заметил, как одна из фрейлин, самая маленькая и, кажется, самая юная, с острым личиком злючки, ежится под этим взглядом. Не нужно было читать мысли, чтобы понять: сеньора дель Розель ей не нравится.
– Мистер Макаллан устроил мне проверку, – сказала Глория. – И не нашел во мне греховной тяги к вредительству.
– А способностей к… колдовству? – уточнила принцесса.
– А способности к колдовству, Ваше Высочество, я не имею власти разглядеть. – Ронан наклонил голову, изображая покорность и послушание. – Этим занимается Гильдия ремесленников. Мы же, ловцы, стоим на страже закона людского и колдовского.
Принцесса снова задумалась.
– Как гвардейцы?
Пожалуй, она путала гвардию, полицию и много кого еще, подумал Ронан. Но не стал поправлять.
– Почти, Ваше Высочество. Мы почти как гвардейцы.
Она улыбнулась, робко и нежно, и Ронан снова отвел взгляд.
Он впервые общался с принцессой так близко и так долго. И почему-то впервые посочувствовал принцу-регенту.
– Значит, стригоя?
Они уже стояли под раскидистым дубом на самой границе Сада Роз и Королевского парка. Рядом тянулась стена зеленого лабиринта, отделяющая их от остального мира и от слуг. Садовник и подмастерья убирали с лужайки изящные белые стулья и столик, за которым принцесса пила чай.
Настоящее кукольное чаепитие. Сестренки Эдварда Милле, наверное, часто такое устраивали.
– Фройляйн любит пошутить. – Глория отвела взгляд. Она стояла, обхватив себя руками, словно все еще ежилась от утренней прохлады. – Иногда ее шутки по-детски злы. Она не считает меня ведьмой, но ей нравится играть в это. Некоторые высокопоставленные лица не отличают шутку от слухов, а слухи, мистер Макаллан, сами знаете, бывают смертельным оружием.
– И вы решили, что позвать на чаепитие ловца – отличный способ поддержать игру?
– Отличный способ показать Ее Высочеству, что кое-где она заигрывается.
Ронан невольно поднял брови, пораженный сталью в голосе сеньоры дель Розель. Глория же посмотрела вбок, в сторону старого дуба, и вздохнула:
– Вы не голодны, мистер Макаллан? У меня есть что-то посерьезнее лавандовых бисквитов.
– Не откажусь, сеньора дель Розель.
Лавандовые бисквиты, на вкус Ронана, были хороши, но слишком уж крошечные.
Кукольные. Под стать принцессе.
У Глории были свои покои во флигеле, рядом с домиком, который занимал королевский врач. Окна гостиной выходили в тенистый уголок сада, с балкончика можно было увидеть, как высаженные на огромной круглой клумбе цветы образуют узор, похожий на витражное окно-розетку в кафедральном соборе. Рядом с кустами белых роз сейчас маячила фигура одного из мальчишек-садовников в зеленом форменном сюртучке и в соломенной шляпе.
Пока горничная накрывала на стол, Ронан позволил себе осмотреть комнату.