– Кто он? – спросил Эндрю Найт напрямик.
Миссис Ломакс открыла рот.
– Ну же, Иви, – подбодрил ее прокурор, – раз уж ты решила играть роль свахи, надо идти до конца. С кем ты собираешься ее познакомить?
Щеки Иви Ломакс слегка порозовели. С одной стороны, приятно, когда тебя понимают с полуслова, с другой – как-то немного обидно отказываться от полунамеков, намеков и тончайшей игры смыслами, когда подбираешься к сути обиняками и понемногу, осторожно наводишь собеседника на верный путь.
– Я думала о Деннисе Мюррее, – решилась наконец миссис Ломакс.
Крак! Чашка рокингемского фарфора, выпав из рук Найта, ударилась о пол и разбилась вдребезги. Наследникам меньше достанется, прокурор тихо ликовал.
– Эндрю! – сдавленно вскрикнула миссис Ломакс.
– Извини, дорогая, – воскликнул старый джентльмен, – надеюсь, я тебя не напугал? Артрит, пальцы ни к черту…
Но миссис Ломакс не стала слушать его оправдания, а тотчас вызвала горничную и велела ей убрать разбившуюся чашку.
– Как жаль, – вздохнула она. – Это ведь был любимый сервиз Сесили, верно?
– Ты совершенно права, Иви.
– Так что ты думаешь о Деннисе? – спросила миссис Ломакс, когда осколки чашки были убраны, новая чашка подана взамен разбитой, чай налит и горничная скрылась за дверью.
Прокурор побагровел.
– Об этом прохвосте?
– Эндрю, он выдающийся адвокат. Ему еще нет сорока, а он уже королевский юрист. И он до сих пор не женат.
– Еще бы, – усмехнулся прокурор. – Если Мюррей и женится когда-нибудь, то только на больших деньгах. А твоя протеже, насколько я понимаю, нищая.
– Это не так. У нее есть богатая родственница, которая ей помогает. Конечно, девушка мне ничего не говорит, но я-то вижу, какие чулки она покупает – простой машинистке такие не по карману. На ярлыке костюма, который она отдавала в стирку, написано: «Мадлен Вионне»[5], а одеваться у Вионне дорого стоит. Думаю, она повздорила с близкими и решила им доказать, что может сама заработать деньги. У современных девушек случаются такие порывы, которые нам порой трудно понять.
– И ты думаешь, что все это произведет впечатление на такого, как Деннис Мюррей? Брось, Иви, ничего у тебя не выйдет.
– Я знаю, Эндрю, что ты его не слишком жалуешь, но мы можем хотя бы попробовать? – спросила миссис Ломакс, умоляюще глядя на своего собеседника.
Как уже упоминалось, мистер Найт некогда был женат, а значит, прекрасно понимал, что бесполезно спорить с женщиной, если она вбила себе в голову что-нибудь. Поэтому он предпочел промолчать и лишь осторожно опустил в чай крошечный кусочек сахара.
– Я полагаю, для начала достаточно их познакомить, а там будет видно, – добавила старая дама. – Моя знакомая вовсе не глупа, и я уверена, что она постарается не упустить такую возможность.
– Если она не глупа, – не удержался прокурор, – то постарается сбежать от Мюррея, и как можно дальше.
– Эндрю! Я прекрасно понимаю, почему ты так сердит на него…
– В самом деле?
– Конечно, ведь он добился оправдания людей, которых ты хотел послать на виселицу. Но нельзя же, в самом деле, столько времени злиться на него за это.
– Я вовсе не злюсь, – кротко ответил Найт, хотя внутри его все кипело.
– Нет, ты злишься!
– Иви, называть прохвоста и выскочку прохвостом и выскочкой не значит злиться.
– Ну вот, Эндрю, ты опять за свое. Конечно, Деннис не бог весть какого происхождения, но времена изменились. Теперь на это обращают куда меньше внимания, чем раньше.
И тут Найт понял, что если он не выложит прямо сейчас, сию же секунду то, что накопилось у него на душе, то произойдет что-то страшное. Стараясь казаться спокойным и оттого волнуясь еще больше, он проговорил:
– При чем тут происхождение, Иви? Речь вовсе не об этом. Я согласен, что Мюррей умеет производить впечатление. Он блестящий оратор, он может загнать в угол любого свидетеля и сделать его смешным. Он в совершенстве владеет всеми секретами нашей профессии, но закон для него – не повод для уважения, а то, что можно трактовать как угодно, лишь бы добиться своего. То он вопреки здравому смыслу вырывает оправдательный приговор для ламбетского убийцы и его жены, то защищает какого-нибудь торговца наркотиками. В мое время адвокаты берегли свою репутацию и не ввязывались в сомнительные процессы, но сейчас честь, этика и незапятнанное имя благодаря таким, как Мюррей, стали пустыми словами. А так как газеты следят за каждым его выступлением и раздувают его успехи, у людей складывается ложное мнение, что можно творить что угодно – достаточно нанять беспринципного адвоката вроде Мюррея, чтобы выйти сухим из воды. Именно поэтому, а не по какой-либо иной причине я считал, считаю и буду и впредь считать его прохвостом. Да!