Игорь Федорцов
Чёрная нить горизонта
1
За овалом запотевшего стекла, в багрянце, угасал день. Потускнели обрамленные в свинец и серебро витражи церкви Святых Диадохов. Присветлые лики Плавта и Севра сделались темными и уже не казались преисполненными любви к ближним. Строительные леса на звоннице виделись и не лесами вовсе, а тяжкими оковами. Не дадут зазвучать ни малому, ни большому колоколу.
Последние лучи, бегучие и прыткие, очертили дуги арок, скользнули по щелевидным окнам барабана, вскарабкались на купол-луковицу, сошлись на вильчатом кресте[1]. Символ Пантократора[2] сверкнул, прощаясь, и сонно померк. Грядущая ночь торопилась натянуть на городские крыши тяжелое одеяло туч. На улице холодно и вот-вот зарядит дождь.
В небольшой комнате, у камина, удобно расположившись в кресле, наблюдал закат кир[3] Джер ди Райа. От малейшего движения кресло нудно скрипело. Звук был домашним и, вместе с теплом огня, создавал ощущение покоя и размеренности времени. Киру Райа нравилось и то и другое. Нравилась и сама комната, некогда бывшая молельней. В черных балках потолка прячутся прыгающие тени, шершавые дубовые стены в завитках текстур дерева. Позади кресла стол — срез ствола с ножками-ветвями. На столе маленькая жаровня для поминаний, давно не видевшая жертвенных углей. Старина. Давность забытая.
Под окнами процокал конный отряд виглов[4]. Кого-то окликнули и засмеялись. Игриво визгнула женщина. Довольный бас пожелал доброй ночи!
Кир Райа опустил руку за кувшином вина на полу. Солидное кольцо, на большом пальце (так велико!), звонко стукнуло о сосуд. Хлебнул прямо из горлышка. По-плебейски конечно, но в этом имелась своя прелесть. Пей, пока не увидишь дно или не упадешь. Сейчас выдержанное Изийское подсказало оставленную без внимания очевидность. Откуда у попов золото покрыть купол Святых Диадохов? Катепан Лесьер с большой помпой объявил о своих пожертвованиях на обновление храма. Откуда у нищего катепана с западной границы золото? Кир Райа повторил глоток. Пожалуй, зря. Легкий хмель спугнул любопытную догадку.
В окно сыпанули дождевые капли, нестройно застучали по карнизу. Далеко, над Энас Сфэндамос, отблеснула молния. Осень. Зачастит непогода, потом повалят снега. Придет зима, белая и скучная… Кресло услужливо скрипнуло-поддакнуло! Скучная…
Дверь в комнату неслышно отворилась. Райа скосил взгляд на зеркало над камином. Неприметный квадрат отобразил входящего. Борг. Судя по грязи на сапогах, прямиком с Пристаней. Чего он там оставил?
− Лодочники не желают доставлять грузы наших друзей? — спросил Райа, заставив гостя вздрогнуть. Ему и самому показалось, голос его под стать скрипу кресла.
Борг остановился, соображая, откуда он знает? Догадался, глянув на свою грязную обувь.
− После того как симпон[5] Борм всплыл под Горбатым мостом? — Борг усмехнулся. Почти тезка. — Нет. Шен[6] Ерхоб прослышал о ваших затруднениях и просил его навестить.
Он извлек из-под плаща увесистый предмет, обмотанный для сохранности вощеной тканью. Положил на стол и развернул. Книга?
Райа вытянул шею. Магарский Круг авторства Тельфа?!! Приятно пораженный, спросил.
− Во что она обошлась моему кошелю?
− Антикварий просит принять книгу в подарок.
− Подарок? − в бескорыстные подношения Райа давно не верил. − Либо книга ему ничего не стоила, либо она ничего не стоит сама по себе, либо он не знает её истиной ценности.
− Либо хочет, чтобы замолвили за него словечко.
− Опять во что-то влез?
− Издал Любовные Сонеты Пьетро Аретино[7].
− Конечно с гравюрами.
− Гравюры Романо впечатляют больше стишков.
− Его жадность беспредельна! − повеселел Райа. — Так кому шепнуть за нашего дарителя?
− Инквизиция взяла шена Ерхоба за шиворот, − пошутил Борг над нависшей угрозой антикварию.
Райа, заскрипев креслом, потянулся за книгой. Толстый переплет в серебряном окладе, срезы шершавых грубых страниц зелено-серы. Любой собиратель старой рухляди поклянется землей и небом, они из человеческой кожи. Наивный самообман! Из человеческой кожи добротных страниц не выделаешь.
− Услуга за услугу, − согласился он, чем вызвал у Борга удивление. Обычно кир игнорировал сделки подобного рода.
− Я передам ему.
− Хорошие новости есть?
Новости волновали Райа больше книги.
− И да, и нет, − произнес Борг, все еще топчась у порога.
7
Пьетро Аретино — Книга описывающая в стихах любовные позиции существовала на самом деле. Автор стихов Пьтро Аретино, гравюры принадлежали Джулио Романо. Для своего (16 в.) времени это был вызов морали и нравственности. Книга была изъята и сожжена церковью. Существует несколько переводов произведений П. Аретино на русский язык. «Рассуждения» изданные в 1995 г. и сонеты в «Любовных позициях эпохи Возрождения».