Кир Райа разговаривал с Боргом, глядя на него через зеркало. Джуф вспомнил старое поверье, если хочешь увидеть, лжет твой собеседник или скрытничает, смотри на его отражение. Как бы ни была глубоко упрятана правда, увидишь. Кир Райа так и делал. Только зачем ему?
− Вот этот меч, − сдерживая ярость, говорил Райа, − этот самый меч, кир Пастуро подарил мне десять лет назад. Прекрасный меч. Старой остийской работы мастерской Гваренди. До него он принадлежал роду Ламмов. Он взял его на поединоке. У Расса ди Ламма! Взял. И подарил мне, когда приехав в Тайгон, ввязался в ссору с одним из наших. С Бирсом. Нарезав из него лапшу. Нарубил идиота на полоски в два дактиля шириной, − хрипел Райа. − Тогда я напросился на схватку, потому что был не умнее Бирса. Меч против жизни. Он выиграл. Но подарил клинок мне. Мне. И теперь ты утверждаешь, кто-то просто прикончил Пастуро одним единственным ударом?
− Я сам не видел, − оправдывался Борг. — Мне рассказал Шавр.
− Шавру можно верить? Можно ли верить хоть единому слову, из того что плетут карийцы? А?
− Амад и Пастуро сошлись наскоро, без всяких уверток. Пастуро встал в свою излюбленную стойку. Меч горизонтально над головой. Амад повторил её, но чуть по-иному. Неряшливо. Шавр говорит, Пастуро даже облизнулся от такого подарка. Он всегда облизывал губы, когда ему везло. В астрагалы или на скачках. Начал атаку. Амад взял на силу…
− На силу! — чуть ли не взвыл Райа. — На силу?! Пастуро? Ты знаешь, как тренируют руку в остийской школе? Таскают полмешка пшеницы, а когда привыкнут — песка. Мокрого.
− Так говорит Шавр. Амад закрутил… завернул свой клинок…
− Не городи!
Борг прервался, но тут же продолжил, стараясь говорить понятно.
− Амад атаковал одновременно с Пастуро. Получился удар в удар. Едва меч Пастуро стек к гарде оружия амада, тот поворачивая, протолкнул клинок вниз и вперед, а рукоять задрал вверх. Попал в глаз. Клинок прошил Пастуро до самого затылка. Шавр говорит, Костас двигался на порядок быстрее, чем Пастуро.
− Дальше, − выдавил Райа.
Слушать подобное ему претило. За свою жизнь, из ста десяти схваток, он проиграл две. Но и это не позволяло считать себя ровней Пастуро. Он вообще не знал таковых, кого можно прировнять к молчаливому остийцу. Разве что Рэйча.
− Костас обогнул Сухой фонтан…, − нервно сглотнул Борг. Если кир спросит про Вранов…. Сочтет его ответ безумным.
− Про братьев, − поторопил Райа.
− Сперва добрался до младшего. Порезал сильно. Потом, взялся за старшего.
− И дошел до Рэйча, который ничем не уступал Пастуро.
− Рэйч продержался на один удар дольше остийца.
− Почему?
− Что почему?
− Почему амад оставил жизнь братьям и Рэйчу? С чего такое милосердие?
− Я не знаю.
− А я тебе скажу. Он специально прикончил Пастуро. Специально! Как какого-нибудь перепившего школяра. Показал на что способен. Он их купил. На страх. Они пересрались за свои шкуры!
− На чем основывается ваша убежденность?
− На логике событий. Одолев Братьев ставит им условия. Они отбивают спафария у карийцев, забирают брошь и пропадают вместе с побрякушкой, хотя она должна лежать вот на этом столе, рядом с кольцом. Затем амад уделывает Рэйча и забирает его клинок. Родовой клинок, за который Рэйч в жопу даст. И Рэйч, что дрессированная дворняга, тащит покойника Бекри, забирает кольцо, передает его и исчезает вслед за братьями. Куда? Куда они пропали? Братья, Рэйч? И почему?
− Я не знаю.
− Странный ответ. Который я слышу через раз на свои вопросы. Одержав заслуженную победу, наш приятель не спешит ею воспользоваться. Он тоже пропадает. Что еще не обычней, чем бегство братьев и Рэйча. Понимаете, пропадет в районе, где я знаю, да и любой из жителей Поля, каждый камень! Но он пропадает. Рас-тво-ря-ет-ся! И что?
− Мы ищем его.
− Нет! Это он ищет тех, кто ему нужен. Он! Вечером амад выслеживает Дагфари. Любовничек Нании ди Гроз принимает незавидную смерть шпиона. Висит всю ночь с пробитой глоткой, приколотый к воротам вонючего рыбного склада, куда ходят справлять нужду лодочники.
− Мы ищем его.
− Я это слышал, − Райа немного остыл и заговорил спокойней. − Затем он входит в Серные Бани. Вслушайтесь! Вдумайтесь! Шевелите мозгами! Убор[142] вас всех забери! Входит в Серные Бани и забираете Кайрин ди Сарази. Вот как надо любить своих сестер! Ему плевать на все! Он спокойно перешагнул через два десятка трупов. Перешагнул туда и…. обратно! Визит вежливости святой инквизиции и синкеллу Бараману, который умирает от огорчения. Знаете, что мне сказал анатом Мониг? Кир Костас убил его одним ударом. В сердце. Кулаком. Сделать это не так легко. Надо чувствовать, как сердце бьется, как оно работает и ударить в нужный момент. Когда сердце расслаблено. Не качает кровь. Угадать один единственный момент. Тогда оно остановится. У него не было времени щупать пульс у иерея. Он ударил и убил. Случайность? Исключаю! У амада не бывает случайностей. Мне даже кажется, он наперед знает, как ему поступать.