− Грейся, − приказывает он и добавляет с насмешкой. — Давалпай.
Ей не смешно и не обидно. Она устала… И холодно…
…Язык Лжи. Узкий наклонный карниз. Некоторые участки покрыты ледком. Если не скалывать лед копьем — не пройти. Соскользнешь. Под карнизом острые камни. Среди них расклеванные птицами человеческие скелеты. Искавшие милости, обрели погибель.
… Мосток Радуги. Глупое название. Из бабкиных рассказов она представляла его иначе. Веселая яркая дуга. Подобно той, что повисает над цветущей степью, умытой ранним дождем. Здесь другое. Название дали от отчаяния, сковывающего сердце. Упавшая сверху глыба, обвалила тропу и застряла. Она шатается и вихляется, готовая сбросить с себя любого, но не пропустить.
Вигдис отказалась идти. Будь возможным, уселась бы на тропе и осталась на ней.
− Ты идешь? — позвал спаситель.
− Нет, − замотала Вигдис головой. — Не могу.
− Ты идешь, − потребовал он, делая шаг назад.
Глыба под ним качнулась, но спаситель не обратил на шатание внимания. Порывы ветра раздувают его одежду.
− Я не могу, − мотает Вигдис головой. Губы начинают дрожать, на глаза наворачиваются слезы.
− Сопли подбери! — не говорит, рычит спаситель и делает еще шаг в её сторону.
Ветер молотит человека воздушными кулаками, бросается дождем с градом, силится столкнуть в обрыв.
«Ну! Ну!» — бьется её желание.
Спаситель устоял.
− Я не могу, − признается она.
Прижавшись спиной к скале, сползает и обессилено тычется лицом в колени.
— Не могу.
Свист ветра режет слух. Что-то коснулось плеча. Она отмахнулась. Пальцы больно ударились о древко. Вигдис убирает растрепанные волосы с лица и смотрит.
− Лучше…, − произносит в сердцах она и осекается.
Спаситель отводит яри назад. Хараи[33]. Удар называется хараи. Снизу в среднюю линию.
«Он так и сделает!» − замирает дыхание.
Время ощущается каплей на разгоряченной коже. Капля катится, уменьшается в размерах, убывает влажным следом.
− Как скажешь, − соглашается спаситель.
Она переползла Мосток на четвереньках.
Вторая ночь далась ей легче. Может потому что не осталось сил возражать и думать о грехе. Она прижалась к нему плотней, покорно сунула руки под его куртку и забылась тяжелым коротким сном, ощущая, покалывание в согревающихся пальцах. Милостивый Сур простит её…
…Утроба Ночи. Самый легкий переход. Тропа ныряет в кромешную тьму тоннеля. Спаситель берет её за руку и ведет за собой. Она не вырывается. Так теплее и надежней.
… Берег Стрижей. Никакой это не берег и нет никаких стрижей. В отвесной стене углубления. Цепляешься двумя-тремя пальцами, больше не всунешь, и поднимаешься наверх. Он забрался легко. Вигдис не смогла. Действительно не могла, даже если бы захотела. Он не потребовал, втянул на веревке…
И вот они здесь. В Загоне. Тропу оттесняли от края торчащие скалы. За их маковками можно укрыться от ветра и передохнуть. Крошечный пятачок покоя и тишины.
Скоро пойдет дождь. Небо в тучах. Не видно ни звезд, ни нового месяца. У них один плащ на двоих и… и совсем нет еды. Вигдис судорожно сглотнула. От холода есть захотелось еще больше. Может они и доберутся до менгиров. А дальше? Хассады будут там быстрее их.
Костасу незачем отслеживать жест девушки, видит. Внизу. Четверо. С ними келаб, чуткий и недоверчивый. Пес нет-нет поворачивал в их сторону голову, тянул носом холодный воздух, словно чувствовал чужое присутствие. Хассады спешат к началу фаджа, перехватить беглецов. Сейчас пути и тех и других невольно соприкоснулись.
− Отдыхай, − посоветовал Костас девушке.− Переждем ночь.
Вигдис не удивилась бы, вздумай он идти дальше. Его не брала усталость, не тревожил холод, не пугали трудности. Он ей напоминал ожившую скалу. Из тех, что её окружали.
За время фаджа она не раз вспоминала свой побег. Стоило ли рисковать? Насчет побега сомнений нет, сделала правильно. Относительно путешествия уверенности меньше. Вполне очевидно, отсидеться в обители Харма ей бы не удалось. Рано или поздно, хассады добрались бы туда. Для них бросить дело, уронить свою честь. Потому прятаться у братии, все одно, что мыши прятаться от кота в мышеловке. Причины заставившие хассадов совершить похищение для нее ясны. Их нанял Нахор. Но избежав плена и едва не погибнув, не окажется ли она в ситуации сто крат худшей?
Скалы торчали над деревьями незыблемой стеной. Сверху представлялось, лес-море плеснул в гранит еловую волну. Зеленая сила не перемогла камень и застыла у подножий. Костас осмотрелся. Под ним, два скальных столба. В просторечье соседство называют «камином» или «дымоходом». Знакомо. И по службе и по тренировкам. О чем-то подобном ему рассказывал и Станев. Под Красноярском. Манская стенка, Ермак, Перья. Предпредпредпоследняя пассия Стаса, сибирячка, гордо величала себя «столбисткой». Подробности не вспомнить. Уже не вспомнить. Но используя силу рук-ног, в распорку, между столбов можно спуститься.