Хассады остановились на небольшой прогалине. От ветра их заслонял кустарник, а могучая ель, в случае необходимости, прикроет от дождя. Развели костер, греться и жарить мясо.
− Он чувствует себя в горах лучше шарзэ[34], − произнес Зейд, желая отвлечь Варая.
Тот пытался высмотреть в скалах беглецов. В такую-то темень? Зейд понимал друга. Сейчас его ненависть сильнее разума. Он умышленно сравнил врага с горной росомахой. Хищника хитрого, сильного и подлого.
− Может он и есть шарзэ? — усмехнулся Сукриш. Имя воина никто не помнил, потому и звали Сукриш. Человек с редкой бородой. Действительно, борода реже метелки пустынного овсюга.
Хосам держался чуть в сторонке от огня. Обваренная кожа саднила от малейшего жара. Особенно донимал левый глаз. Походу он ослеп окончательно.
Вараю не важно, кто его враг. Он умрет! И пока этого не случилось, он не может спокойно сидеть у огня!
− Сядь, поешь, − пригласил Зейд. — Ему с ней никуда не деться, − и добавил с пренебрежением. − Дочь джуки не мужчина. Обуза.
Сукриш потянулся за мясом. Нанизанный на прут кусок зайчатины, зарумянился корочкой.
− За то хлопот с ней…, − усмехнулся он, впиваясь зубами в еду.
В конце лета, Вигдис, дочь джуки орды Хоу потеряла мужа. Луна не успела убыть и нарасти, а погребальный костер принял тело молодого красавца Ашея. Он обещал ей вечную любовь и зависть всех женщин степи. Любовь оказалось короткой, а вдовьему плату вряд ли кто из степнячек позавидует. Увидев молодую вдову на тризне, Нахор, сын данху Нань, обратился к хассадам с предложением выкрасть её, пообещав денег и свое покровительству. А когда сам станет данху, примет в орду. Ашер Барам откликнулся сразу. Сорок добровольцев отыскать не сложно. Соррэ[35] полон денег. Они дождались когда Вигдис отправится к Воде Мира[36], совершить корр — ритуал очищения. На подходе каравана к Гале, вонючему городишку, пропахшего рыбой и солью, хассады напали. Бой получился тяжелым. В свете ночного пожара, ашер носился между повозок разыскивая Вигдис. Он обещая пощадить оставшихся, если она перестанет прятаться. Барам пообещал бы что угодно, достать небеса или поцеловать гремучую змею, лишь бы Вигдис услышал. Она выскочила из огня на храпящем коне. Прежде чем пуститься в бегство, её стрелы достали Янго, преградившего путь. Хассад принял смерть от руки женщины. Но что стоит женщина в бою? Где видано ей тягаться с воином? Даже если она из орды Хоу. Барам выбил Вигдис из седла на первом заходе. Она упала и покатилась в пыли, собирая репье и грязь на одежду.
− Чабеш! Возьми её! — скомандовал Барам.
Чабеш соскочил с лошади. Когда склонился, Вигдис воткнула ему в бок нож. Между доспехом и поясом.
Барам свесился из седла и, схватив её за пояс чагчур[37], втащил к себе в седло. Потом была гонка к разлому Нау. Ашер вез её в обитель Харма, очиститься от греха вдовства. Так она сказал всем.
− Хлопот было бы меньше, − заключил Сукриш. Прожевав кусок, облизал жир с пальцев. — Стоило только подождать её возвращения.
Хассад швырнул объедки в темноту. Хрястнули челюсти келаба. Незримый страж поймал подачку и сглотнул.
− Она бы возвращалась с караваном Хаджи. У него сотня стражи, − вступился за друга Варай. − А нас сорок. Перебили бы как щенят.
− А так все целы, − рассмеялся Сукриш, обведя рукой присутствующих. — И ашер тоже.
Его приподнятое настроение казалось странным и неуважительным к памяти товарищей. Впрочем Зейд Сукриша товарищем не считал. Хосам не обмолвился с ним и словом за весь поход. Варай? Для него он обыкновенный подчиненный, о котором практически ничего не известно. В хассады идут многие. Кто от скуки. Кто, спасаясь от наказания. Да мало ли причин податься в вольницу. Были они и у Сукриша. Однако, каковые не назови, все они искупались небольшим кожаным соррэ с семнадцатью изумрудами. У каждого своя цель в жизни. Кому-то потребна Вигдис, дочь джуки орды Хоу, кому-то достаточно изумрудов торговца.
− Ты говоришь о моем побратиме, − напомнил Варай.
− Чтобы он не сказал… Сур справедлив, − отстранено произнес Зейд. — То, что делаешь и то, что думаешь не должно разниться.
36
Воды Мира — внутреннее море. Страты считали, что Сур приходит к нему утолить жажду и лечить свои раны. Место паломничества