Костас свернул в первый попавший жилой двор. Большой квадрат, огороженный каменным, в рост, забором, разделен пополам. В дальней половине сад. В передней двухэтажный дом с плоской крышей, сарай и загон для овец и коз. Дом старый. Дерево черно от времени и потрескалось. Швы каменной кладки недавно подновляли.
Рыкнул пес и преградил дорогу. Ни пустого лая, ни бросания в ноги.
Двор вычищен под метлу. Даже небольшая лужица и та разметена.
− Сагак, нельзя, − приструнил пса звонкий девчачий голосок.
Из сарая появилась девочка, лет десяти, укутанная в теплый козьей шерсти, платок поверх капанака[50] и шаровар. На ногах чоботы не по размеру. В сарае жалобно и дружно блеяли овцы.
На пороге дома показался бородатый магарец в шапке-колахе. Лицо бледное, болезненное. На левой руке вместо пальцев короткие культи. Ногу чуть приволакивал. Подрезанные сухожилия ограничивали способность ходить. На боку кама[51]. Навершие рукоятки украшено незатейливой резьбой.
− Сабахолхейр, − поприветствовал он сдержано. Девочке поручил. — Гольрох, собери на стол, − и жестом пригласил войти.
Дверь низкая, пришлось наклоняться. В доме все просто. Комната с низким потолком, печь, стол, лавка. На дальней стене оружие: мечи, кинжалы, лук и колчан со стрелами. Оружием магарец гордился. Входящий в дом первым делом видел коллекцию хозяина.
Несмотря что помещение не большое, в нем не жарко. Огонь горел, но не в полную силу. Запас дровин мал.
− Располагайся. Гольрох подаст угощение. Мое имя Маржед.
Девочка быстро поставила тарелки с торшбой — щавелевыми щами, каллепаче — вареными бараньими ножками, блюдо с сыром и лепешками, гипу — бараний фаршированный желудок и кувшин с бузэ — просяным пивом.
Костас сел на лавку, хозяин напротив него. Снял колах, отложил на край. Вигдис только попыталась, но девочка не позволила.
− Там! Мадэги[52], - указала она на другой стол, где поставила еду отдельно. Отварную баранину, мед, голадж — сладкий пирог. Нагрела молока почти до кипятка и подала в кружке.
− Я рад, что вы сочли мой дом гостеприимным, а мой хлеб свежим, − произнес Маржед, разливая пиво.
− Мое имя Костас, − представился Костас. − Я иду в Халангзар.
Говорил от своего имени. Магарец не поймет если он скажет «мы». Мужчина идет, женщина следует за ним.
− Отсюда такого пути нет, − предупредил Маржед.
− Нет вообще или его нет для тех, кто не родился в горах? — уточнил Костас.
− Ты прав, − согласился Маржед, бросив взгляд на Вигдис.
Девушка стала есть медленней, почувствовав его любопытство. Ей не слышно о чем говорили хозяин и Костас.
− Мне подойдет.
− Им мало кто ходит.
− Раз нет иного, подойдет и этот.
Маржед опять наполнил кружки. Твой выбор гость.
− Когда ты соберешься уходить, я расскажу тебе дорогу, − пообещал Маржед и снова против воли посмотрел в сторону гостьи.
Вигдис забеспокоилась. Кусок застревал у нее в горле. Страх оказаться проданной горцу, путал мысли. Ведь другой причины возиться с ней, у Костаса нет!
Девочка, думая, гостье не нравится угощение, жестом предлагала блюдо за блюдом. Сама девочка к еде не притронулась.
− В калате мало жителей, − произнес Костас. И не вопрос и не утверждение. Намек услышать рассказ.
− В горах трудно жить. У тех, у кого достаточно сил, уходят в Нижнюю долину, в Сарамат. Раньше было сто дворов. Мужчины составляли полный круг хашара[53] если присылали гонца. Сейчас остались в основном старики.
− Я не видел башню?
Маржед помрачнел.
− Сур ниспослал испытание нашему духу.
Башню сносили, если калат завоевывал неприятель. Соседи близкие или дальние, чужой род, пришлые, да мало ли кому взбредет в голову поживится или припомнить старую обиду. Но кем бы они небыли башню ломали. Проигравший недостоин возносить молитвы Суру. А возносить их можно только из рукотворной горы, сложенной руками поселян. Башню строили из дерева, а потом обкладывали камнем. Работа многих поколений. По её высоте судили, сколько веков существует калат. Не зря существовало присловье: Сколько камней в твоем роду? Если человек отвечал десять, он был уважаемым человеком. Двадцать, его могли пригласить на совет к соседям. Тридцать, к его слову прислушивались.
Маржед разлил остатки пива. Не допил, выплеснул последний глоток в огонь. Костас последовал примеру.
− Те, кто ушли, пусть знают, мы помним о них.
На дворе совсем темнело.
− Гольрох, гости устали, − напомнил Маржед дочери её обязанности.