Оба они знали, что у них нет реального мандата действовать в Багдаде, но оба были убеждены, что это правильный поступок. Как объяснял один из тех, кто слышал их заявления о решимости войти в иракскую столицу, «Багдад мог потенциально стать «пещерой Алладина», где хранятся документы разведки, свидетельства об ОМУ и возможных связях Саддама с более широкой транснациональной террористической кампанией». Но Бофорт и его начальник ССН знали, что в Лондоне уже было много тех, кто критиковал операцию «ROW», потому что кампания велась в основном на западе и севере, вдали от основного британского наступления. Аргумент о том, что специальные операции сковали тысячи иракских военнослужащих, которые в противном случае могли бы быть отправлены на юг, мало что говорил жаловавшимся на то, что войска бригадного генерала Лэмба «крутятся вокруг своей оси». Лэмбу и Бофорту пришлось тщательно продумать свои аргументы в пользу продолжения операции в Багдаде и Лэмбу пришлось вернуться в Великобританию, чтобы выступить с ее аргументацией в Уайтхолле, где многие считали, что война закончена.
Из-за масштабов операции «ROW» Бофорт развернул штабное подразделение, которое британские спецназовцы называют ШОГ - «штабом оперативной группы». Оно включало командира полка, полкового сержант-майора и оперативного офицера 22-го полка SAS, а также некоторых других ключевых фигур, которые обычно находились на базе полка в Херефорде. Хотя ШОГ мог состоять всего их полудюжины человек (хотя, в данном случае, он был больше), его использование в любой операции было важным признаком масштаба и важности для всей Великобритании, поскольку большинство операций спецназа, как правило, проводилось майорами, командирами эскадронов сил специального назначения, которые в зависимости от задачи, насчитывали несколько десятков военнослужащих. Американцы обозначили подразделение SAS в Ираке как 14-ю оперативно-тактическую группу, и это название, часто сокращаемое до ОТГ-14, стало использоваться SAS в первые месяцы ее пребывания в Ираке.
Бофорт был совершенно иной фигурой, чем Лэмб. В то время, как Лэмб говорил с легким шотландским акцентом, иногда терявшимся в непринужденной протяжности, Бофорт разговаривал с подчеркнутой точностью. Бофорт олицетворял собой поколения военной службы. Отпрыск старинной семьи из Юго-Западной Англии, он происходил от генерала, когда-то правившего Канадой и адмирала эпохи Нельсона. Он попал в спецназ через первоклассную частную школу и лейб-гвардейскую дивизию армии. Один британский генерал описал его как «превосходного солдата, очень вежливого, очень способного, очень умного, предназначенного для достижения вершины». Среди навыков командира SAS был политический инстинкт, более острый, чем у кого-либо другого в сообществе британских спецназовцев. Что Лэмб и Бофорт должны были сделать, когда они встретились в Багдаде, так это более четко определить, каким должно быть обоснование продолжения роли SAS в столице, вдали от основной британской сферы операций в Басре.
Один из тех, кто наблюдал за ними, вспоминал: «Лэмб, в конечном итоге, не хотел поддерживать британские части на юге. Он хотел сыграть в стратегическую игру по поддержке Секретной разведывательной службы в Багдаде». В краткосрочной перспективе MI6 нуждалась в помощи для защиты своих людей, так как они встречались с агентами, снабжавшими их информацией до падения Саддама. Правительство Тони Блэра придавало такое значение аргументу о необходимости свержения иракского диктатора из-за продолжения им разработки оружия массового уничтожения, что необходимость найти какие-либо фактические доказательства этих утверждений, была, мягко говоря, настоятельной. Оперативник SAS перефразирует сообщение Лэмба в те первые дни: «Стратегическое партнерство с SIS имеет первостепенное значение, и они в дерьме». И даже после того, как будет решена проблема с ОМУ, шпионам понадобится помощь.