На британской стороне операции было немало тех, кто разделял беспокойство майора Лавити по поводу проведения ночных рейдов. В конце концов, каждая миссия оперативной группы «Рыцарь» сопряжена со множеством рисков: потеря вертолета; подстреленные солдаты; попали не в тот дом и бессмысленное убийство иракцев. Командир эскадрона «D» ясно дал понять, что не хочет отправлять людей просто для того, чтобы захватить «трубочистов». Рейды могли просто разжигать насилие, если бы качество задержанных было принесено в жертву интересам количества. Он сформулировал то, что по мнению некоторых было отличительным британским подходом. «Обычно мы хотели получить два или даже три показателя для цели, которая отличалась от целей американцев», - комментировал один офицер британской разведки.
И Маккристал, и Уильямс, похоже чувствовали, что существует опасность того, что оперативная группа «Рыцарь» вернется к более медленному и обдуманному темпу операций, после фейрверка тура эскадрона «В», что почти означает возврат к старому подходу «Вялой» оперативной группы. Когда Уильямс надавил на Лавити во время ночной видеоконференции, за этим наблюдала более широкая аудитория в сообществе специальных операций. В конце концов, после некоторой публичной огласки разногласий, эскадрон «D» сохранил прежний темп операций. Те, кому не нравился Уильямс, считали что его давление на командиров эскадронов было частью схемы личного возвеличивания Маккристала и американцев.
В любом случае, возможности для отдельных британских операций в Багдаде сокращались. Межконфессиональная вражда создала свои собственные ограничения для операций оперативной группы «Рыцарь». Разведка в автомобилях, проводимая членами специального разведывательного отряда, в значительной степени ушла в прошлое: на улицах города было просто слишком много контрольно-пропускных пунктов, официальных и ополченских. Способность собирать отличительные британские разведданные через агентурные сети также была ограничена. Как SIS, так и подразделение агентурной разведки министерства обороны (также называемое полевой группой агентурной разведки) уже свернули свои миссии из-за связанных с этим опасностей. Их агенты все еще действовали, но с меньшим контролем, и поэтому было менее вероятно, что операции могли проводиться исключительно на основе их информации. Это был случай или перехода на данные американской технической разведки, часто основанной на перехвате звонков по мобильным телефонам, или потери способности действовать, говорят некоторые из тех, кто там был.
Точно так же, как тяжелая ситуация с безопасностью и вовлеченные в нее личности привели к разногласиям в проведении британской секретной кампании, летом 2006 года обострились вопросы, касающиеся открытых усилий. Многое зависело от мнений генералов, занимающих две ключевые должности, заместителя генерала Кейси, генерал-лейтенанта или генерала с тремя звездами, также называемого старшим британским военным представителем в Ираке, и командующего многонациональной дивизией «Юго-Восток», британских войск на юге. Генерал-майор Ричард Ширрефф собирался занять последний пост в Басре. Во время своей рекогносцировки он был встревожен тем, как выросла с трудом сдерживаемая, мощь ополчения на юге, но его попытки это оспорить развернулись лишь в конце того лета.
Тем временем генерал-лейтенант Королевской морской пехоты Роб Фрай занял пост старшего британского военного представителя в Ираке в марте того же года. Некоторые видели в нем типичного «политического генерала, преисполненного решимости во что бы то ни стало провести британскую программу вывода войск. Предшественник Фрая, Ник Хоутон, дал последнее интервью, в котором сообщил, что Великобритания начнет передавать свои провинции под контроль Ирака весной этого года и выйдет из Ирака к лету 2008 года. «Военный переход в течение двух лет имеет разумные шансы избежать подводных камней, связанных со злоупотреблением радушным приемом», - сказал он, - «и дает нам наилучшую возможность для консолидации иракских сил безопасности». Говоря о взрыве в Самарре, Хоутон отметил, что это «никоим образом не изменило план и его возможный временной масштаб. Степень сдержанности перед лицом масштабной провокации была обнадеживающей».