Я не хотел ничего этого. Я никогда, наверное, не хотел, чтобы ты стала центром моего космоса, уникальным пульсаром моей вселенной, которая с твоим появлением сбросила диктат установленных правил. Я не умею любить тебя иначе. Мне всегда будет недостаточно того, чем готовы довольствоваться остальные, прикрывая свою несостоятельность розовым раскрасом любви. Она никогда не была благодатью или даром небес. Любовь - это агрессия неистребимого обладания, эгоистическая печать абсолютного владения над обескровленной сущностью другого, какой бы паритет не придумывали романтики и прочие эмоциональные неудачники. Любовь - это страдание. Но не сопли на кулак изнеженных поэтов от неразделенного чувства. Этот атавизм изобрела сама природа, чтобы сразу четко разграничить пределы естественного отбора. Мои чувства оказались настоящими, прости, но никогда подобный огонь не сможет гореть в замкнутом периметре без тебя. Он будет обжигать, оставляя на твоем срезе сознания ожоги разной степени, но если мы вместе, я буду исцелять тебя день за днем, воскрешать твои обожженные нервы. Я знаю, это больно. Жизнь- боль. Любовь - просто самый неоднозначный энергоисточник жизненного пути. Я говорил, мне жаль, что моим источником сил оказалась именно ты. Или не жаль вовсе, потому что это не мог быть никто другой...
Что-то изменилось бесповоротно, но больше не пугает своей неотвратимостью. Это такая, беззлобная ирония судьбы, которая решила показать на примере, как в идеале эта история должна была начаться, упрощенная фабула без слез и развал-схождения на атомы адского противостояния. Но весь смысл в том, что с исходными данными подобного уравнения невозможно было достичь подобного результата, не разламывая эту реальность посредством выкрученных в обоюдной агонии интегралов сознания, не ломая каноны исторически принятых теорем. Девочка моя, если бы оставалась хоть шаткая, хрупкая возможность избавить тебя от всего этого, я бы ухватился за нее обеими руками. Мне не нужно было обманывать себя, не моя черная сущность требовала удовлетворения ненормальных желаний, это был скрытый в генетическом наследии зашифрованный код, который я считал недоступными резервами подсознания. Детализированная программа, беспринципный skynet, прошитый в каждом без исключения с самого рождения. У некоторых он может просуществовать в анабиозе всю жизнь ввиду отсутствия или игнорирования кнопки запуска, у кого-то сам откажется запускать свои стратегические задания в виду недостаточно соразмерного интеллекта или психотипа.
Он не ошибается и никогда не активируется в неуместный момент, он мог бы остаться спящим до скончания дней, если бы не совпало равенство всех факторов в центральной точке пересечения противоестественных граней.
Нет попытки отшатнуться, и закрыть лицо руками. Нет ужаса и отчаяния в заплаканных глазах, с которыми ты всегда будешь самой красивой девочкой в мире. Ты не понимаешь еще? Нет больше агонии сознания. Это твой свет в конце туннеля, к которому ты так боялась идти. Ты не могла знать, что он тебя не сожжет. Он всего лишь испепелит твою боль, взбунтовавшиеся кластеры твоего внутреннего разрыва, те самые, что мешали тебе видеть на сотни, тысячи шагов вперед. Это будет больно, но эта боль гарант иного возрождения, без которого мы не в состоянии написать новую историю.
Подсознание редко действует напрямую, возможно, ему просто не хочется тратить силы на изначально провальную конфронтацию. Оно целенаправленно жонглирует сопутствующими обстоятельствами, формируя матрицу решающего рывка, выдавая свой зашифрованный посыл за битву желаний и потребностей, переименовывая десятичный код в разные заголовки - "месть", "боль", "обида" "ярость", с одной единственной целью, уберечь собственные резервы и подвести, наконец, к идеальному решению за чертой. Оно не боится боли и не считает нужным лишать тебя этого условного рефлекса, потому что точно знает, что новая действительность стоит любых пыток и не фатальных саморазрушений.
Ты прежняя забилась бы в истерике при виде этих манипуляций. Щелчок пальцев по стеклу ампулы с препаратом, наполнение шприца прозрачной жидкостью, безжалостное истребление воздушных микропузырьков. Ты бы не посмела, даже скорее, просто не захотела бы мне возразить, окажись там наркотическая хрень. Несмотря на твое спокойствие, мне хочется тебя успокоить еще сильнее, чтобы ты поняла при первом звуке моего голоса, что кошмар остался за тем барьером, который никогда больше не преодолеет.