А потом она отключается.
Кулаки Каплана резко разжимаются, и она избавляется от своего дискомфорта тихим кашлем. Он спрашивает ее, все ли с ней в порядке, и она говорит, что хочет продолжать, но я вижу напряжение в теле Каплана. Он боролся с этим демоном. Он снова обхватывает ее руками за горло, но только для вида. Все напряжение, которое должно было быть в его руках, теперь сосредоточено в спине и плечах. Я чувствую какую-то потерю через экран. Я чувствую это в себе. Мощный оргазм, который нарастал всего несколько мгновений назад, улетучился.
Я разочарованно вздыхаю и вытаскиваю руку из своих леггинсов, наблюдая, как Каплан и женщина вместе кончают. Снова надеваю перчатку и закрываю папку, на ходу заметая следы. Я как раз выключаю ноутбук, когда слышу скрип когтей Дьюка по полу, он идет к двери.
Каплан вернулся рано.
Дерьмо.
Собака бежит по коридору, когда замок со щелчком открывается и Каплан входит в свой дом. Он восторженно приветствует Дьюка, когда я выключаю лампу и открываю жалюзи.
Я на цыпочках прокрадываюсь в коридор. Мое сердце бешено колотится в груди. Я наклоняюсь к дверному косяку, низко приседаю, сдвигаюсь к краю, чтобы заглянуть в коридор. Если Каплан посмотрит в эту сторону, будет меньше вероятности, что он увидит меня, пока я на корточках.
Он не смотрит в мою сторону, проходя мимо, направляясь в заднюю часть дома, а Дьюк следует за ним по пятам. Я слышу, как открывается раздвижная дверь в огороженный двор, когда он выпускает собаку наружу.
Встаю и бесшумно направляюсь в гостевую комнату через коридор, а затем забираюсь под кровать, пока не прижимаюсь к стене.
Между моим лицом и рамой кровати всего полдюйма пространства. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, но моя грудь касается металлических палок.
Мои глаза резко распахиваются, и кажется, что кровать давит на меня. Здесь не хватает воздуха. Сердце колотится так громко, что я едва слышу, как Каплан роется на кухне. Такое чувство, будто насекомые ползают у меня под кожей. Все, чего я хочу, — это выбраться из этого места, пока оно не поглотило меня. Я пытаюсь снова закрыть глаза и замедлять каждый вдох.
«Прими свое наказание. Такова воля Божья».
Я отгоняю воспоминания прочь, но все еще чувствую это. Камешки пустынной земли на моих шрамах. Металлический ящик.
«Подумай о своем грехе и покайся».
Я сглатываю. Пытаюсь утихомирить бурю, бушующую в груди. Я тренировалась ради таких моментов, как этот. Мне нужно делать то, к чему я готовилась. Нужно преодолеть.
«Ты больше не Эйва», — зовет голос Самуэля, пока я ищу безопасное место в своем сознании. «Ты — Сомбрия. Не позволяй окружающим обстоятельствам диктовать твой успех. Преврати страхи в свою броню, Бриа, и она защитит тебя.»
Здесь я в безопасности. Я могу выйти, если мне понадобится. Здесь нет замка. Некому закрыть меня в ящике, из которого я не смогу выбраться. Я не в ловушке. Я выбрала это укромное место.
Мой выбор.
Я в безопасности. Я в безопасности.
Слышу отдаленные голоса, доносящиеся от телевизора в гостиной, и продолжаю повторять эти утверждения про себя, а наставления Самуэля витают где-то вдалеке во времени. «Преврати страхи в свою броню, Бриа». Мое дыхание становится глубже, а сердцебиение замедляется, когда я сосредотачиваюсь на тех ранних уроках с Самуэлем, когда он срезал мои слои, как нож кору с зеленого дерева. Он нашел каждый страх и дал мне оружие, чтобы убить его. Теперь мне просто нужно применить то, чему я научилась.
Время замедляется. Телевизор продолжает гудеть. И я жду, неподвижно, молча, становясь смертоноснее с каждой секундой, по мере того как обретаю контроль и заставляю себя принять эту маленькую крепость теней.
Это крепость. Я — дракон в своем замке.
Проходит несколько часов. Каплан выключает телевизор и направляется в ванную. Мгновение спустя он крадется по коридору в свою спальню, а когти Дьюка цокают у него за спиной. Свет со щелчком гаснет. Я смотрю на часы. И с постепенным течением времени воцаряется тишина.
Когда проходит пятьдесят пять минут, я начинаю вылезать из-под кровати в гостевой комнате. Этого времени должно хватить Каплану, чтобы перейти к третьей стадии: глубокому сну. Без сновидений, когда трудно проснуться. Если проснется, то будет не в себе, и в эти драгоценные секунды я смогу убежать.
Выползаю из тени кровати, встаю, разминая затекшие мышцы, а затем жду, прислушиваясь. Ни звука.
Достаю из кармана куртки шприц с сукцинилхолином и крадучись выхожу из комнаты, останавливаясь перед входом в спальню Каплана.
Дьюк поднимает голову и бьет хвостом по мягкой собачьей подстилке, когда видит меня.
— Замри. Лежать, — шепчу я. Он снова опускает голову, его хвост все еще мягко покачивается. Я улыбаюсь, довольная тем, что команды сработали.
И тогда поворачиваюсь к Каплану.
Он лежит на животе, его дыхание тяжелое и ровное. Он глубоко спит, как я и надеялась. Одеяло перекинуто через плечо, яремная вена обнажена. Мои глаза достаточно привыкли к темноте, и я уверена, что смогу ударить с точностью и ускользнуть до того, как наступит паралич.
Смерть шепчет из темных углов комнаты. Сукцинилхолин.
Да. Сукцинилхолин. Некоторые люди вроде меня ласково называют его САКС.
Я подхожу ближе. По моему сердцу пробегает волна желания. Снимаю колпачок.
Я должна воспользоваться этим шансом. Другого у меня может и не быть. При вскрытии обнаружат тройную дозу САКСА. Судмедэксперт поймет, что это убийство. Расследование начнется. Никакого взлома. Они могут найти мои волосы под кроватью, но никаких отпечатков. Следы ботинок по дому, но это покажет лишь предполагаемый вес и рост. Я не зарегистрирована ни в одной системе, так что совпадения ДНК не будет, если оставлю после себя что-нибудь более существенное. Нет причин подозревать меня, и есть все основания полагать, что «Легио-Агни» наткнулся на помощника ФБР и решил убрать его. Компьютерная экспертиза тоже мало что им скажет. Если они найдут следы программы для взлома паролей, это наведет их на ложный след. Самуэль хорошо подготовлен в этом плане.
Я могу это сделать. Нужно просто сделать инъекцию и убежать; скрыться на сорок пять секунд, пока вещество не начнет действовать.
Я ставлю одно колено на матрас и подношу кончик иглы к яремной вене Каплана.
Смерть крепче сжимает мою руку. Сукцинилхолин.
Медленное, нежное дыхание Каплана прокатывается по подушке. Его запах доносится до меня. Бергамот. Лавровый ром. Насыщенный. Запах греха. И грех не за убийство, а за проникновение в нечто более темное, что дремлет под поверхностью. Когда я смотрела то видео, я увидела существо, не так уж сильно отличающееся от меня.
Подношу иглу немного ближе.
Также себя чувствовал Самуэль, когда впервые нашел меня?
Эта внезапная мысль поражает меня, как электрический разряд. Моя рука отдергивается от шеи Каплана.
Кроме Самуэля, я никогда не встречала никого, даже отдаленно похожего на меня. Темнота Каплана другая, но все же она кажется знакомой. У него тоже есть тени. Они умоляют, чтобы их выпустили. Я почти слышу их, как вибрацию двигателя по ту сторону оконного стекла. Когда я была ребенком, ученики Ксантея говорили, что душа излучает сущность. Моя вообще никогда ничего не излучала, по крайней мере, так мне говорили. Но, глядя на Каплана, видя тьму, которая была готова вырваться из его кожи в том видео, кажется, что ученики несли чушь. Потому что его сущность взывает к моей. Он тоже почувствовал это, когда мы встретились? Это его испугало? Может быть, он увидел, что моя душа слишком темна.