Скатываюсь с кровати и натягиваю трусики, поднимая с пола, где он бросил их, чтобы показать мне свои лучшие выученные движения, теплая рука Тристана следует за мной, как будто я вот-вот испарюсь. Я подмигиваю ему через плечо, крепко надевая маску милой сексуальной кошечки, и направляюсь на кухню. Маска спадает с моего лица, как только я поворачиваюсь к нему спиной.
Бетонный пол успокаивающе действует на мои босые ноги. Мне не нравится температура кровати, в которой лежит Тристан. Там прохладное тепло. Иногда я чувствую, что мне нужно сгореть дотла, но этот очищающий огонь никогда не приходит. В похожие моменты, как сейчас, наступает какой-то скользкий жар. Прохладный поцелуй бетона на коже мне больше нравится.
Я беру стакан и наполняю его водой, внимательно разглядывая лилии в вазе на островке, пока допиваю, прежде чем поставить его в посудомоечную машину. Меня не возмущают такие детали, как цветы в вазе, или беспорядок заметок на холодильнике, или одинокая оборванная нитка на обивке грифельно-серого дивана в гостиной, где лежит мой белый кот Кейн, помахивая хвостом в тонком луче света из окна. Все это — часть моей сети. Вещи представляют собой мерцающую иллюзию, тщательно подобранную, каждая из которых создает образ нормальности. Безопасности.
Я беру с полки еще два стакана и прижимаю их к дозатору в дверце холодильника, чтобы положить на дно каждого по три кубика льда. Достаю немного бурбона из винного шкафа и лимонный сок из холодильника. А затем прижимаю палец к сенсору потайного ящика в шкафу рядом с холодильником. Он выдвигается из отсека, построенного Самуэлем. В ящике спрятанные флаконы с моим собственным особым составом — смесью кетамина[2] и хлоралгидрата[3]. Я бросаю один взгляд через плечо, просто чтобы убедиться, что Тристан не последовал за мной сюда, а затем беру флакон между большим и указательным пальцами, перекатывая кристаллы по стеклу.
Добавляю лимон в виски и разливаю коктейль по двум бокалам, смешивая полный флакон кристаллов в бокале Тристана. Простой сироп скроет вкус горьких лекарств. Перемешиваю, добавляю соломинку в свой стакан и ставлю все на место, прежде чем направиться обратно в спальню с напитками в руках.
Тристан лежит голый на кровати, скрестив руки за головой, его короткий, сморщенный член свисает сбоку. Он дергается, когда я приближаюсь. Требуется титаническая сила, чтобы сохранить на лице милую маску и покачивать бедрами, когда я иду к нему. Помогает то, что у меня в руке стакан, полный снотворного.
— Держи, милый, — говорю я. Улыбаюсь через соломинку и протягиваю Тристану его бокал, делая глоток своего напитка ровно настолько, чтобы ощутить на языке привкус алкоголя, и не более того.
— Кислый виски, мой любимый. Как ты узнала?
Я застенчиво пожимаю плечами.
— Догадалась.
Нет, это не так.
Я уже некоторое время наблюдала за Тристаном. Конечно, я знаю, что это его любимый напиток. Я знаю, какие клюшки для гольфа его любимые — «Ультра МАКС, Стар-комбо» в черно-золотом исполнении, какое порно он предпочитает — любительское двойное проникновение на «Порнхабе», какой протеиновый порошок он использует в своем смузи на завтрак — сухую сыворотку «Рокет уэй» со вкусом печенья и сливок. Я знаю, на какое время он ставит свои три утренних будильника, какой у него пароль от «Нетфликс», какую марку носков он покупает.
И я знаю, что он занимается инвестициями в «Здоровье ягненка», одну из дочерних компаний «Легио Агни».
Он зарабатывает им больше денег. Он помогает неуловимому Кэрону Бергеру обрести больше власти.
Я притворяюсь, что делаю глоток своего напитка и приподнимаю донышко бокала Тристана, когда он делает большой глоток. Конечно, как только он уйдет, его заменит другой брокер. Но это все равно правосудие. Последние пять лет он работал в «Здоровье ягненка». Согласно календарю, который взломал Самуэль, с ноября он дважды тайно встречался с Синтией Нордстром. Она самый высокопоставленный общественный деятель в шайке Кэрона.
Тристан должен знать. Он должен. Он знает, что такое «Легио Агни». Культ, который привлекает сломленных, отчаявшихся, одиноких женщин. Женщин, которые просто ищут безопасное место в этом мире. И потом Кэрон Бергер забирает все, что у них есть. Все, чем они являются.
И за свою роль Тристан Маккой заслуживает смерти.
Мое сердцебиение учащается. Я чувствую его у себя в горле.
Удавка.
Освобождение, которого я действительно жажду, приближается с каждым глотком.
— Как тебе выпивка, милый? Не хочешь еще? — спрашиваю я, когда Тристан делает большой глоток. Осталась всего четверть, а это значит, что он выпил более чем достаточно моего маленького зелья, чтобы начать ощущать эффект.
— Нет, в голову дало, и я хочу воспользоваться твоим предложением, — говорит он, его взгляд скользит по моему телу. Губы растягиваются в развратной ухмылке, обнажая дорогие виниры. — Где здесь ванная?
— Вон там, — говорю я, кивая головой на дверь справа от нас. Тристан встает и потягивается, его член болтается, как жирная личинка. Он ловит мой взгляд с опущенной маской. Мне больше не нужно прилагать усилий. Да я и не хочу этого делать. Сейчас на моем лице только клинический интерес, но я подмигиваю ему и говорю голосом, который не соответствует отрешенности в моих глазах. — Возвращайся поскорее, милый. Не заставляй мою задницу ждать.
Тристан игнорирует выражение моего лица и воспринимает мои слова так, как ему хочется. Как приглашение. Его улыбка становится шире, и он, спотыкаясь, направляется в ванную со стаканом в руке, на ходу допивая остатки напитка.
Когда дверь за ним закрывается, я подхожу к изголовью кровати, нащупывая под выступом сзади кусок незакрепленного дерева, который выдвигается наружу. Еще одно сканирование пальца, и крышка убирается со скрытой панели. Я тянусь к проволоке от удавки и снимаю ее с крючка, затем закрываю отделение и жду.
Жду.
Жду.
Раздается глухой удар, а затем проклятие. Я улыбаюсь. Кладу удавку под подушку, затем на цыпочках подхожу к двери ванной и дважды стучу в нее.
— Ты там в порядке, малыш?
С другой стороны раздается стон. Под дверью медленно движется тень. Я поворачиваю ручку, затем толкаю дверь пальцами ног, наслаждаясь каждым восхитительным моментом, когда в поле зрения появляется поникшая обнаженная фигура Тристана.
— О, бедняжка ты моя. Может ляжешь в постель? — я хватаю Тристана за руку и поднимаю его на нетвердые ноги.
— Что… чтттоооооо…
— Что случилось? Ты просто устал, вот и все, — говорю я, похлопывая его по груди, когда мы, спотыкаясь, направляемся к кровати. — Тебе нужно прилечь. Отоспись от кетамина.
— К… кетттт…
— Да, именно так, детка. Кетамин. Тебе просто нужно уснуть. Навсегда.
Тристан пытается сглотнуть слюну, которая стекает с его губ. Его зрачки расширены под прикрытыми веками. Он коверкает слово, пуская слюни, но спотыкается и падает лицом на матрас, прежде чем успевает издать что-то большее.
— Так-то лучше, — воркую я, подтаскивая его дальше по кровати, прежде чем он потеряет сознание. Я взбираюсь по его ногам, как пантера, оседлывая его спину, пока он стонет. Моя грудь прижимается к его теплой коже. Его неровный пульс умоляет меня успокоить его сердце.
Я наклоняюсь вперед, ладонями скольжу по простыням и забираюсь под подушку, которая лежит прямо над головой Тристана. Хватаюсь за обе ручки удавки и опускаю ее вниз, проволока скользит по его лицу, пока не останавливается прямо под челюстью. Я дую ему в ухо, и его расфокусированный глаз открывается.
3
Бесцветные кристаллы, хорошо растворимые в воде, ацетоне, этаноле и диэтиловом эфире, малорастворимы в бензоле, пиридине и сероуглероде.