Первый мужчина пытается открыть дверь и обнаруживает, что она открыта. Я приказываю системе безопасности запереть дверь, как только та закроется. Если он попытается сбежать с нижнего этажа, я узнаю, но буду в безопасности. Стекло пуленепробиваемое.
Как только первый человек оказывается внутри и подальше от окон, я проверяю, как продвигаются остальные. Мужчина, направившийся к входной двери, входит в дом, и, как и прежде, она заперта на ключ. Человека в гараже я не смогу заманить в ловушку за стеклом. Когда я удовлетворяюсь его близостью к дверям гаража, сосредотачиваюсь на охраннике, который идет к лодочному сараю. Его внимание сосредоточено на двери здания, пистолет зажат в напряженных руках, палец лежит на спусковом крючке. Мне придется надеяться на лучшее.
Когда он убирает одну руку, чтобы потянуться к двери, я выпускаю свою стрелу. Она пронзает ему шею насквозь.
С искаженным, булькающим рычанием он падает, роняя пистолет.
Я пригибаюсь и бегу к нему. Он быстро умирает. Забираю у него «Глок» и наушник, когда внутри дома раздаются первые выстрелы.
— Бентли вышел из строя. Я вижу ее. Северная сторона. Тут пуленепробиваемое стекло, — раздается голос в наушнике. Еще выстрелы. — Черт.
Я бегу обратно к планшету, где оставила его на скалистом выступе. Мужчина в гараже бросается к двери. Я беру свои вещи и бегу в лес, сворачивая на потайную тропинку, которая ведет к двери с северной стороны дома. Отпираю ее и прокрадываюсь внутрь.
Первый мужчина все еще стреляет в стекло. Оно начинает трескаться при повторных ударах в один и тот же ослабленный участок. Он не видит моего отражения в разбитом стекле, когда я подхожу к нему сзади. Стреляю ему в голову, кровь, мозг и кости разбрызгиваются по разбитому окну.
— Симмонс? Симмонс! — я моем наушнике потрескивает голос мужчины наверху. Его шаги глухо отдаются надо мной. — Черт. Симмонс ранен. Она в доме.
— Принято, — произносит другой голос.
Мужчина наверху крадется через комнату. Тот, что из гаража, идет к дому. Он проходит мимо запертой входной двери, не берясь за ручку, и продолжает путь на северную сторону.
Я возвращаюсь к двери, через которую вошла в дом, и приоткрываю ее, затем возвращаюсь через прачечную. Отсюда я могу видеть часть коридора и вход в логово, где только что убила Симмонса.
Спрятав свой лук и колчан в шкаф, я открываю дверцу шкафчика под стойкой рядом с раковиной и забираюсь внутрь, стараясь не опрокинуть несколько бутылок, лежащих внутри. Человек снаружи подкрадывается ближе к открытой двери с северной стороны, его движения осторожны, когда он тянется к краю толстой стали и открывает ее. Его пистолет наготове, но он ничего не находит там. Он входит и оставляет дверь за собой открытой.
— Какова твоя позиция, Рид? — спрашивает мужчина. Я слышу его и в наушнике, и у входа в зал.
— Наверху, на южной стороне.
— Принято.
Мужчина, стоящий рядом со мной, подходит ко входу в прачечную и проводит стволом пистолета по открытому пространству. На всякий случай я держу «Глок» направленным на дверцу шкафа, но он не задерживается в комнате. Он поворачивается и продолжает путь к кабинету.
Как только он поворачивается спиной, я открываю дверцу шкафа и стреляю.
Первый выстрел попадает ему в задницу. Второй пробивает череп, он падает.
— Торик! Черт… черт… — надо мной раздается беготня, когда Рид направляется к лестнице. Я закрываю дверцу шкафа. Наблюдаю на экране, как он спускается на мой этаж, держа пистолет наготове, делает последний шаг и входит в коридор в дальнем конце. Он замечает Торика и делает осторожные шаги в его сторону. Я вижу, как он поднимает взгляд в сторону открытой двери. Скорее всего, он думает, что я сбежала.
Я жду, пока Рид не начнет переступать через тело Торика, чтобы открыть шкаф и выстрелить, рассчитывая, что дисбаланс и рассеянность сработают в мою пользу. Он стреляет в ответ и промахивается, но я нет. Моя пуля проходит сбоку от его горла.
Ноги Рида двигаются так, словно он пытается избавиться от боли, когда я выхожу из шкафа. Булькающие, отчаянные звуки вырываются из его горла. Он прижимает руку к кровоточащей ране в тщетной попытке остановить поток крови.
— Похоже, сегодня день шеи, — говорю я, подходя и пинком отбрасывая его пистолет. Кровь струйками стекает между его пальцами, покрывая пол. — Ты устроил гребаный беспорядок.
Он моргает, глядя на мое ничего не выражающее лицо, в его глазах смесь боли, отвращения и страха, когда он наблюдает, как я достаю свой охотничий нож и опускаюсь на колени рядом с его корчащимся телом. Мгновение я наблюдаю за его борьбой, задаваясь вопросом, почувствую ли я ту же смесь эмоций, когда умру.
— Когда попадешь в ад, скажи Дональду Соверски-младшему… скажи ему, что я, наверное, скоро с ним увижусь.
Я вонзаю нож в висок Рида, удерживая его неподвижно до тех пор, пока его конечности не перестают дергаться на полу.
Ярость и удовлетворение переплелись в моей груди, когда я вынимаю свой клинок и начисто вытираю его о грудь мертвеца. Я осматриваю беспорядок вокруг себя. Мои зубы скрежещут друг о друга. Очень трудно хотеть сохранить жизнь Кэрону Бергеру.
По крайней мере, теперь, когда я убила этих ублюдков-преторианцев, у меня, возможно, появится шанс взять байк и добраться до домика Ханни-Комб. Я хватаю свой планшет и проверяю камеры наблюдения там, где внедорожник все еще припаркован на подъездной дорожке, затем проверяю камеры вдоль тихой дороги в обоих направлениях.
Два затемненных внедорожника приближаются к домику на камере, которая находится в десяти милях отсюда.
— Черт…
Я выключаю планшет и бросаю его в шкаф вместе со свитером, брюками и обувью, а затем убегаю.
Выскакиваю через северную дверь, бегу к озеру, набирая скорость вниз по склону. Моя нога касается деревянных досок причала, когда я слышу хлопок. Боль пронзает руку.
Пятый мужчина.
Я падаю на причал, приземляясь на колени и зажимая рану рукой, когда еще одна пуля с визгом пролетает мимо, вонзаясь в дерево. Я поднимаюсь и бегу, пули ударяются о доски позади меня.
Последнее, что я вижу перед тем, как взмыть в воздух, — это маленькое вишневое деревце, стоящее в конце причала, на его лепестки падает алый кровавый дождь.
Глава 33
ИЛАЙ
— Ты выглядишь как собачье дерьмо, — говорит Флетчер, плюхаясь в кресло напротив меня.
— Спасибо, — отвечаю я, наблюдая за своей ручкой, которая выводит на бумаге чернильные точки. — Я чувствую себя как собачье дерьмо, так что, наверное, это уместно.
Прошло четыре дня после Огдена. С тех пор я не видел Брию и ничего не слышал о ней. Я с трудом смог встать с постели. Я почти ничего не ел. Каждый проходящий час опустошал мою душу.
Лучше не становится. Только хуже.
Флетчер — единственный человек, который знает, что мы поругались. Она все равно единственная, кто знала про нас. Она знает, что была ссора, и мы не разговариваем, что Бриа исчезла, и что я уехал и оставил ее там, в лесу, или куда она, черт возьми, подевалась. Я, блять, оставил ее там. С медведями.
Рациональная часть моего мозга говорит, что Бриа гребаная серийная убийца, и с ней, вероятно, все в порядке.