Я пролистываю до конца, мимо пустых страниц, которые никогда не будут заполнены, до самой последней.
Опус №139.
Дочитываю первую строфу, и у меня перехватывает дыхание. Когда я смотрю на Брию, она все еще стоит спиной ко мне и смотрит на фотографию в своих руках.
— Дочь дьявола. Бог не дает пощады под солнцем пустыни.
Спина Брии напрягается. Она становится до ужаса неподвижной. Я даже не вижу, как она дышит.
— Цветок в пыли. В самую темную ночь ты расцветаешь.
Пальцы Брии дрожат, когда она ставит фотографию на каминную полку.
— Я думал, что научу тебя. Но это я учился у тебя. Вещи, о которых никогда не знал. То, что я считал неправдой, — я замираю, когда она медленно поворачивается, в ее глазах наворачиваются слезы. Надежда в них разбивает мне сердце. — И смотря, как ты плывешь к берегу, все то, что я считал неправдой, я больше не могу отрицать. Цветок в пыли. В мою самую темную ночь ты расцветаешь.
Я кладу блокнот на кофейный столик и подхожу к Брии, заключая ее в свои объятия. С ее губ срывается звук глубочайшей утраты. И я думаю, что сейчас, когда она сбрасывает последние остатки своей брони, она самая сильная. Самая цельная.
— Это было по-настоящему, — говорит она мне в грудь, пока мы вместе раскачиваемся в потоке музыки.
— Да, милая, — говорю я, целуя ее в макушку. — Это было по-настоящему. И сейчас все по-настоящему.
Мы остаемся в таком положении еще долгое время после того, как музыка смолкает. Но потом ставим другие песни. И танцуем. Поднимаемся по ступенькам на ходу. Я спотыкаюсь и мы даже смеемся. Кому-то это может показаться жутким — танцевать под трофеи убийцы. Но мы с Брией установили свои собственные правила.
И теперь, когда я лежу в постели, положив голову Брии себе на грудь, слушая ее глубокое и ровное дыхание, я лелею этот тихий момент для своего ночного ритуала. Осторожно, чтобы не разбудить ее, я тянусь к прикроватной тумбочке и выдвигаю ящик со своей стороны, извлекая из его недр черную коробочку. Сжимаю руку на спине Брии и разжимаю.
Бриллианты сверкают в тусклом свете, и я каждое мгновение представляю, как буду просить ее выйти за меня замуж. Я встану на одно колено и пообещаю любить ее до последнего вздоха. Пообещаю доказать ей, чтобы она никогда не сомневалась в истине, хотя не так давно она думала, что это невозможно.
Но это все по-настоящему.
Эпилог
БРИА
Мои руки связаны за спиной. Фаллоимитатор издает нежную вибрацию в киске. Глаза завязаны, я стою на коленях, рука Илая прижимает мое лицо к матрасу. Я вздрагиваю, когда кубик льда прокладывает ленивую дорожку вниз по покрытому испариной позвоночнику.
— Я не слышу, чтобы ты умоляла, — говорит он, когда кубик льда скользит по моей ягодице и вниз по задней поверхности бедра. Он снова поднимается, проходя через возбуждение, собравшееся в моих складочках, затем спускается с другой стороны. — Хочешь кончить, миссис Брукс-Каплан?
Мое сердце увеличивается от этих слов, чуть ли не прорываясь сквозь кости.
— Да, — шепчу я, когда кубик льда оставляет покалывающий след на внутренней стороне моего бедра, возвращаясь к киске. — Пожалуйста, Илай. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня.
Кубик льда кружит по клитору, и я задыхаюсь. Илай склоняется над моей спиной, его дыхание ласкает мою шею, когда он прижимает холодный кубик к моей чувствительной плоти.
— Тогда начни использовать правильные слова, — говорит он, его голос дразнит меня на ухо.
Я улыбаюсь, когда он откидывается назад, его свободная рука все еще прижимает мое лицо к матрасу.
— Мне нужно, чтобы ты заставил меня кончить… дорогой муж.
Рука оставляет мое лицо, чтобы провести линию вниз по моему телу, кусочек льда кружится по клитору.
— Молодец, милая, — говорит Илай, когда интенсивность вибрации в моей киске увеличивается, прежде чем он включает второй фаллоимитатор в моей заднице. Кубик льда исчезает, а затем возвращается прохладная ласка, когда он проводит языком по моему клитору.
Илай сжимает мои ноги и боготворит мой нервный бутон, тепло его языка и холод льда смешиваются в ощущениях, которые подталкивают меня к краю обрыва наслаждения. Игрушки наполняют меня вибрацией, и он начинает двигать дилдо в моей киске, вытаскивая его до кончика, потом опять вводит. Он создает ритм. Очерчивает круг своим языком. Ледяной вихрь. Пульсация игрушки. И вскоре я выкрикиваю его имя, когда он прижимается ледяным поцелуем к моему клитору и трахает меня дилдо, истощая каждую секунду моего оргазма, пока я не начинаю дрожать.
Когда я все еще прихожу в себя от последнего витка эйфории медового месяца, Илай снимает с моих глаз повязку и вынимает фаллоимитатор из моей киски. Он не развязывает меня, но переворачивает на спину, устраиваясь у меня между ног. Он наклоняется и глубоко целует меня, передавая то, что осталось от растаявшего кубика льда, мне на язык, проталкивая свою эрекцию в мое скользкое, горячее влагалище.
— Иисус, блять, христос, — говорит Илай, пока я с коварной улыбкой хрущу льдом, вкус моего возбуждения окрашивает вкусовые рецепторы солью и сладостью. Он толкается до предела, игрушка в заднице посылает вибрацию, обволакивающую всю полноту его члена. Ему требуется мгновение, чтобы погрузиться в удовольствие, начиная глубоко входить.
— Как же мне так повезло, что у меня самая извращенная жена на планете?
— Думаю, что именно вишневое дерево скрепило сделку, — отвечаю я с усмешкой. — Это мой самый любимый подарок.
Илай убирает волосы от пота, выступившего у меня на лбу. В его глазах загорается искра.
— Подожди, пока не увидишь свой свадебный подарок.
Моя улыбка становится шире, и я обхватываю одной ногой спину Илая. Он стонет, член Илая и вибрирующая игрушка приближают меня к очередному оргазму.
— Свадебный подарок, — повторяет мой задыхающийся шепот, когда он начинает набирать мучительный темп. — Я думала, что быть оттраханной до бесчувствия — это и есть подарок.
— Только часть, — выдавливает он, и затем зверь в нем берет верх, осыпая меня резкими толчками. Он кусает меня за плечо и посасывает шею, вгоняя свой член, пока я не выкрикиваю его имя в ладонь, которую он прижимает к моему рту. Я растворяюсь во взрыве звезд, сжимаясь вокруг эрекции Илая, когда он с рычанием изливается в меня.
Мы оба долгое время не можем пошевелиться, приходя в себя во влажном воздухе джунглей, вентилятор медленно кружит над нами, но совершенно не охлаждает. Когда наши груди перестают вздыматься, Илай выскальзывает из меня и осторожно вынимает игрушку, прежде чем развязать мои связанные запястья, целуя их нежную кожу.
— Давай, — говорит он, протягивая руку. — Нам нужно идти. Я не хочу, чтобы ты пропустила свой подарок.
Илай ведет меня в душ, где мы вместе стоим в прохладной воде, и он не торопится мыть мне волосы, медленно массируя кожу головы. Затем мы собираем наши сумки и завтракаем фруктами и сыром внизу, потом отдаем ключи. За три недели нашего путешествия я ни разу не воспользовалась генератором чисел и не уверена, что воспользуюсь им, когда мы в конце концов вернемся домой.
Я наблюдаю за Илаем в вестибюле, когда он платит за наш номер, и вспоминаю тот первый раз, когда увидела его вблизи в кафе. Так трудно поверить, что не прошло и года. Думаю, некоторым людям со стороны, наше развитие отношений покажется быстрым. Но когда он попросил меня выйти за него замуж вскоре после смерти Самуэля, не было причин ждать. Не после всего, через что мы прошли. Поскольку он уходил в творческий отпуск, а я чувствовала, что мне нужно немного отдохнуть от своих исследований, время было выбрано как нельзя кстати. Неудивительно, что довольно легко получить разрешение на двенадцатимесячную отсрочку, когда все верят, что ты пережила похищение и попытку убийства. Итак, после нашего побега с пляжа в Коста-Рике мы отправились в Панаму, а теперь и в Колумбию на трейловых мотоциклах в новое приключение.