Наконец я решил прекратить съемки. Шикари, опекавшие козу, подошли к нам.
— А ведь лев был от вас в десяти футах, саиб, — сказал один из них с гордостью.
В третий раз я был в Гирском лесу в феврале 1962 года, возвращаясь из Ранна. Травы уже почти не было, и фотографировать львов стало удобнее. На этот раз меня сопровождал районный инспектор лесов Гирского района Б. К. Джхала. Он приехал из Джунагадха, где находится Лесной департамент, и прожил со мной несколько дней в Сасан-Гирской гостинице. Джхала еще довольно молод, но он хорошо знает диких животных, интересуется вопросом их охраны, и мы часто беседовали о перспективах Гирского леса, о возможности превратить его в заповедник или в национальный парк.
Отправляясь в подобные экспедиции, я обычно беру с собой некоторые фотографии диких животных, особенно те, которые я делал в данном месте в прошлый приезд, и показываю их местным работникам. И на этот раз у меня были с собой гирские фотографии 1960 года.
В тот год один из шикари ворчал на мою привередливость при выборе места для съемок, на то, что я приказывал обрубать мешавшие снимать ветки деревьев и т. д. Но, увидев фотографии 1960 года, шикари пришли в восторг и сказали, что теперь моя требовательность им понятна.
В день приезда меня угостили захватывающей «демонстрацией львов». Первой к добыче вышла львица. Затем к ней присоединились три трехмесячных детеныша. Через некоторое время их сменил крупный лев, а львица с потомством вернулась в джунгли. Была там еще одна львица, позднее мы видели, как лев спарился с ней. Поблизости находилась третья львица с двумя детенышами, но к добыче они не приближались. На следующий день мы с Джхала объезжали район и видели по пути антилоп нильгау, оленей аксисов и кабанов; мне показалось, что по сравнению с предыдущим моим приездом число животных увеличилось. Это было хорошим показателем, так как с 1947 года в результате массовой охоты количество травоядных животных — естественной добычи львов — резко уменьшилось.
Днем я ходил с тремя охотниками искать львов; которых мы видели накануне. Лев и львица ушли, но две львицы с пятью львятами были на месте. Я провел здесь два часа; коза, блеявшая в отдалении, возбуждала в львицах интерес, и я подходил к ним близко, футов на двадцать.
Львицы не опасны, только не нужно находиться между ними и их детенышами. Я все время помнил об этом и был настороже; если львята забредали в сторону и возникали вдруг за моей спиной, я тут же переходил на другое место.
На третий день шикари нашли уже знакомого нам льва с гривой и львицу с тремя львятами, но они были в разных местах. Куда идти? Я предпочел посмотреть львят — ведь всем людям присуща любовь к малышам, и я в этом отношении не представляю исключения.
Джхала был занят, и я отправился в путь с двумя шикари и лесничим. Выйдя из джипа, мы продрались сквозь колючие кустарники и увидели обеих львиц с их пятью детенышами, которым было примерно по два с половиной месяца.
Было уже 11 часов, и на солнце становилось жарко. Звери оставили добычу и ушли отдыхать в тень. Я занял свое прежнее место под акацией, футах в сорока от добычи, за тонкой веткой, покрытой шипами; мои спутники расположились неподалеку. Львята резвились.
— Пойдемте в гостиницу и позавтракаем, — предложил подошедший ко мне лесничий.
Было уже около часу. Проголодавшиеся шикари выжидательно смотрели на меня — им тоже хотелось пополдничать.
— Вот мой завтрак, — сказал я, указывая на львов, — я останусь здесь до вечера.
Сказано — сделано. Не думая ни о еде, ни о питье, я до темноты оставался на посту. Вернувшись к вечеру, лесничий принес мне флягу с чаем и немного печенья. Но, кроме львов, ничто меня сейчас не интересовало.
В течение дня обе львицы поочередно подходили к добыче. Пятеро львят — трое от одной матери и двое от другой — играли, понемногу кормились и в конце концов все перемешались. Однако сосать каждый из них шел к своей матери.
Иногда они направлялись в мою сторону, и один из них подошел совсем близко. К счастью, он не обошел вокруг меня: сделай он так, я оказался бы в опасности. Одна из львиц спала футах в двадцати от меня. Шикари тоже задремал. Бодрствовали только я и детеныши!
Я мог не торопясь внимательно наблюдать за огромными кошками. У каждого из детенышей был свой особый нрав: один обычно держался около матери, другой был посмелее и пускался в более дальние «путешествия», третий часто играл сам по себе с обломком палки. Это напоминало мне рассказ о знаменитой африканской львице Эльсе и ее трех совершенно разных львятах в книге Джой Адамсон.