Парк, как и многие другие чудесные уголки Индии, труднодоступен. Чтобы доехать до Котдвары — конечного пункта новой железной дороги на западе — или до Рамнагара на востоке, нужно сделать несколько пересадок. Но это не все. От станции до заповедника нужно проехать еще миль тридцать по пересеченной местности, через русла пересыхающих в сухое время года ручьев.
В сезон дождей — с июня по ноябрь — в парк попасть вообще невозможно. На эти месяцы оттуда уходят все до одного, даже лесничие и сторожа. Отсутствие мостов через многочисленные ручьи и потоки изолирует район от всего остального мира.
А места там поистине пленительные. Через северную часть парка протекает река Рамганга, окаймленная деревьями шишам или сиссу, с яркой светло-зеленой листвой. В холодные месяцы вода в Рамганге кристально чиста. В мелких заводях я видел множество усачей-таров — махсееров, или, как их иногда называют, «индийских лососей», и форель, а в более глубоких местах — больших махсееров и гоончей — багарских сомов. Свесившись с края скалистых обрывов, можно видеть, как они нежатся в своих убежищах и как греются на солнце большие и маленькие черепахи.
В 1954 году в парке были и крокодилы: длиннорылые гавиалы, питающиеся рыбой, и тупорылые индийские крокодилы. Не знаю, сохранились ли они сейчас. Крокодилы в Индии теперь так редки, что недавно их включили в число животных, подлежащих охране.
Там, где долина Рамганги расширяется, лежит знаменитая Патли Дун (дунами называют продольные долины в предгорьях Гималаев).
Расположенная на высоте 1250 футов над уровнем моря, поросшая травой, Патли Дун — пристанище оленей аксисов и немногих замбаров. Растущие группами деревья: розовая баугиния в полном цвету, распускающийся кусум с молодыми листьями цвета светлого красного дерева и бутея лиственная, или, как ее называют, «пламя леса», — придают ландшафту еще большую живописность.
И повсюду садовые деревья, меняющие листву и переливающиеся всеми цветами — от желтого и золотистого до светло-зеленого.
Это было чудесное, столь характерное для природы Индии сочетание великолепия осени и прелести весны.
Чуть ниже Боксара, где река, покидая долину, ныряет в узкое ущелье, стоит высокая скала. В этой скале есть пещера с водоемом Сагар-Тал. По преданию, раз в год здесь совершают омовение боги. И ежегодно, в один из дней января, в эти далекие края стекаются сотни паломников, чтобы окунуться в священные воды.
Почти ежедневно я видел здесь замбаров, аксисов, оленей мунтжаков, кабанов, обезьян хульманов, макак резусов, павлинов, диких кур. Следы недельной давности указывали на то, что тут были дикие слоны, но, очевидно, они уже ушли в другое место.
Около гостиницы я заметил шакалов, которые обычно встречаются близ человеческого жилья; они приносят пользу, уничтожая отбросы и падаль, но нападают и на живых существ, например на домашнюю птицу, на больных оленят — словом, на всех тех, кого легко убить. Между прочим, когда в лесу поблизости появляется тигр или леопард, шакалы издают предостерегающий вой «фьоу»; этот характерный для джунглей звук породил легенду о том, что «фьоу» кричит один определенный шакал, который сопровождает тигра и предупреждает его об опасности.
Предостерегающий крик издают и олени замбары, особенно если они чуют тигра. Одни говорят, что они кричат «пуук», другие слышат звук «дханк», третьи утверждают, что это особое мычание. Существует мнение, что такой же звук издает тигр, чтобы заманить замбара, но я этого не наблюдал; случайное совпадение в звуках, издаваемых замбаром и тигром, возможно, но вряд ли можно считать это хитростью со стороны тигра.
Парк славится главным образом тиграми. На второй день моего пребывания тигры убили какое-то животное, и я отправился посмотреть их у добычи. Я ехал на слоне по кличке Анаркали (Бутон Граната). Погонщиком (махаутом) у меня был Каллан. Впервые мне довелось наблюдать полнейшее взаимопонимание между махаутом и ездовым слоном.
Тигры волокли убитое животное, и мы шли по их следу. Послышался предостерегающий крик самки замбара. Но мы и сами уже слышали запах тигра, который крался где-то рядом.
Мне наскоро построили пахан (навес на дереве для охотников или для фотографов), на котором я просидел весь день. Тигр возвращался, очевидно, для разведки, но я лишь мельком видел его в густых зарослях. В эту ночь он покончил с добычей.
Через три дня я ехал в Патерпани на том же слоне, и в 10 часов утра мы встретили огромного тигра, скрывавшегося в густой траве, из которой виднелась только его голова. Позади него возвышалась крутая скала. Он пристально следил за тем, как мы шли по руслу пересохшего ручья.