Захватив оставшиеся в козлах два ружья и дополнительно вооружившись палками, четверо представителей закона поспешили на холм. По дороге к маленькому отряду присоединились несколько крестьян. Он насчитывал более десяти человек, когда подобрал дафедара, который был в очень тяжелом состоянии. На следующий день его на санитарной машине отвезли в Бангалур.
Проказы пантеры были известны и раньше, но когда она напала на представителя власти, и притом дафедара, полиция зашевелилась. Не много понадобилось ей времени, чтобы отыскать корень зла. Оказалось, что во всем виноват жуликоватый проводник охотников, старый Мунусвами. Он был пойман с поличным. Свидетели показали, что он соорудил махан, подкараулил пантеру и ранил ее. Для этого он должен был пользоваться огнестрельным оружием. Есть ли оно у него? Если да, имеет ли он лицензию на право ношения оружия? Не прячет ли он оружие, на которое не имеет лицензии? Или он его одолжил? У кого? Почему? Когда? Где? Сколько Мунусвами взял патронов?
Посыпался сто один вопрос. Бедный Мунусвами попал в переделку. Предъявленные ему обвинения, завершавшиеся выводом, что, в случае смерти дафедара от ран, старого охотника будут считать «потенциальным человекоубийцей», заполнили целую страницу и, без сомнения, могли служить основанием для того, чтобы на долгие годы упрятать его за решетку.
Тут на помощь Мунусвами пришла его врожденная сообразительность, и он заключил одну из самых выгодных своих сделок. Он обязался в течение четырех дней застрелить пантеру и положить ее к ногам начальника полиции округа. Если это ему не удастся, полиция может делать с ним все что угодно. В противном случае все обвинения против него должны быть сняты.
Начальник полиции округа, человек практичный, был больше заинтересован в уничтожении пантеры, чем в судебном преследовании Мунусвами. Пантера со временем неизбежно превратилась бы в людоеда, тогда как маловероятно, чтобы Мунусвами, несмотря на все свои мошеннические проделки, дошел до этого. Поэтому начальник полиции округа дал ему четыре дня и выпустил на свободу.
В тот же день я услышал у парадной двери настойчивый призыв: «Сар, сар!» Это был Мунусвами. Слезы текли по его щекам (как он умел их вызывать, было его секретом, который он мне еще не раскрыл), когда он поведал мне от начала до конца о своем горе, а заодно и все, что знал сам или что ему удалось узнать о пантере, — большую часть этого я уже рассказал.
Он твердил, что получил только четыре дня, чтобы убить пантеру, что в случае неудачи его отправят в «большую-большую тюрьму». Смеясь, я спросил Мунусвами, почему он не убежал. Такая мысль возникала у него, но где еще в Индии сможет он найти сахибов-спортсменов, столь щедро дающих деньги, аукционы, где можно приобрести живого осла всего за две рупии, и — о!.. — многие другие преимущества, которыми он пользуется в Бангалуре. Эти мысли сломили старика, и слезы полились по его щекам еще обильнее. Я бы не удивился, если бы узнал, что часть их была искренна.
Буду ли я настолько любезен, чтобы помочь ему убить пантеру? Я бы спас его и — о!.. — многих других людей, которые еще могут стать ее жертвами.
Я уступил последнему доводу, но не скрыл от Мунусвами, что первый меня мало трогает. Он не обиделся. Я согласился помочь ему при одном условии: поскольку он, несомненно, виновник всех злоключений, он должен быть около меня до конца охоты.
Старик в знак согласия улыбнулся. Странное дело, его слез как не бывало.
В тот же вечер я отправился к начальнику окружной полиции и со смехом передал ему разговор с Мунусвами. Я заявил полицейскому, что не знаю, насколько серьезно он относится к четырехдневной отсрочке Мунусвами, но что такое ограничение будет мне только помехой, так как мне хотелось бы взять с собой старого мошенника и было бы досадно, если бы на пятый день полиция увела его.
Начальник полиции ответил, что действительно собирался предоставить Мунусвами четыре дня, но, поскольку я возглавлю охоту, он больше не будет вмешиваться. Кроме того, он дал мне письмо, в котором приказывал всем полицейским властям оказывать всяческое содействие.
Конечно, я не рассказал об этом Мунусвами, чтобы не охлаждать его пыла, а, напротив, убедил его, что сахиб начальник полиции округа уже начал жалеть о четырехдневной отсрочке, хотел сократить ее до трех дней, но что я вступился за него и в самый последний момент спас положение.
Мунусвами проникся ко мне еще большей благодарностью и горел нетерпением как можно скорее отправиться в путь. Рано утром на следующий день мы на «студебеккере» доехали до Магади и начали расспрашивать жителей деревень, расположенных у ее подножия. Так мы дошли до деревни Магади, и я переговорил с констеблем, спасшим жизнь своему дафедару. Оттуда мы на машине добрались до Клозепета. По дороге мы останавливались в каждой встречной деревне и задавали вопросы снова и снова. Побывали мы и в той деревне, где пантера совершила нападение на пони. В Клозепете я показал записку начальника полиции округа местному помощнику инспектора. Он немедленно послал за возницей джатки, и тот рассказал, что случилось с его пони.