Сотни причин могли задержать мальчика, и сначала его отсутствие никого не встревожило, но когда прошел час, затем второй, а он не появлялся, пастух вспомнил, что впервые хватился его на дороге около бамбуковых деревьев, когда услышал какой-то вздох. Может быть, подпаска укусила змея? Мысль о том, что он мог стать жертвой хищника-людоеда, даже не пришла пастуху в голову. В окрестностях Пегепалайяма до тех пор не слышали о такой опасности.
Пастух поспешил к бамбуковым деревьям. Миновав их, он разглядел на сухой земле поверх следов своих ног и копыт скота отпечатки лап тигра, следы короткой схватки и борозду, прочерченную телом мальчика.
Так появился людоед из Пегепалайяма.
После этого отовсюду стали приходить вести о нападениях на людей, с юго-запада — из Талвади и Талаималаи, находящихся в тридцати милях от Пегепалайяма; с востока — из Аламбади на берегах реки Кавери, до которой больше сорока миль, с севера — из селения в шести милях от Коллегала. Последнее нападение отличалось особой дерзостью: около половины одиннадцатого утра, когда ярко светило солнце, тигр утащил с поля пятнадцатилетнего мальчика.
Интересные подробности стали известны после того, как людоед совершил новое нападение примерно в трех милях от оврага, где утащил подпаска из Пегепалайяма.
Трое крестьян шли по проселочной дороге, по которой раньше из леса вывозили бамбук. Из страха перед людоедом вырубка бамбука почти полностью прекратилась, люди ходили в джунгли только в случае крайней необходимости, всегда днем и только группами. У этих троих были неотложные дела. Вышли они после обеда и к половине четвертого рассчитывали быть дома.
Они были почти у цели, как вдруг впереди них на дорогу выскочил тигр. Люди остановились, скованные ужасом. Тигр бросился на первого крестьянина, поднялся на задние лапы и когтями передних начал раздирать ему лицо. Его спутники кинулись к ближайшему дереву и вскарабкались на него. Крестьянин, подвергшийся нападению, проявил редкое присутствие духа и вслепую ударил тигра по морде ножом, который все шолага носят с собой, чтобы прорубать дорогу среди подлеска. Получив неожиданный отпор, зверь взревел от боли и по свойственной, очевидно, всем людоедам трусости оставил свою жертву и скрылся в кустах.
За это время крестьянам удалось добраться до верхних веток дерева, откуда они с ужасом наблюдали за разыгравшейся внизу сценой. Кровь хлестала из глубоких ран пострадавшего, стекала с его лица и груди. Он сидел на земле, по-видимому, в состоянии шока.
— Брат, — звали его крестьяне, — скорее иди сюда и залезай на дерево, оставаться внизу опасно. Людоед может вернуться.
Раненый услышал их, с трудом поднялся и, сняв тюрбан с головы, начал вытирать кровь. Крестьяне снова позвали его, и он уже повернулся, чтобы идти к дереву, но судьбе было угодно иначе, и дни его на земле были сочтены. Мгновенная трусость тигра сменилась яростью, вызванной, быть может, болью от раны. Одним прыжком он очутился около несчастного и на этот раз мощным ударом передней лапы сразу же перебил ему шею. Как только тот упал, тигр схватил его тело в пасть и на глазах у крестьян утащил в джунгли.
Вскоре после этого случая я побывал в Пегепалайяме и беседовал с обоими очевидцами. Они рассказали слово в слово одно и то же. Оба утверждали, что тигр в основном действовал когтями, а не клыками.
Я вспомнил о неуловимом мучителе из Раджнагара. Может, со временем он стал смелее, пристрастился к человечьему мясу и получил известность как людоед из Пегепалайяма? То, что рассказывали крестьяне, подтверждало такую возможность.
Мне пришлось много потрудиться, чтобы навести справки о тигре, причем не только в Пегепалайяме, но и в ближних деревнях, где хищник совершил нападения, а также в лесничестве Коллегала.
Несколько трупов его жертв были обнаружены до того, как он успел их полностью уничтожить. На всех них остались следы и когтей и зубов. Окончательных доказательств того, что этот тигр убивал при помощи только когтей, не было.
Первый раз я пробыл в Пегепалайяме неделю, и за это время людоед не коснулся ни одной из трех выставленных мной приманок. Ничего нового о нем мне узнать не удалось. Меня ждала служба, никаких причин для продления отпуска не было, и я вернулся в Бангалур.
Вскоре после моего отъезда людоед снова совершил убийство — средь бела дня в открытом поле, только в шести милях от Коллегала, напал на мальчика. На этот раз, надеясь, что ему повезет больше, чем мне, преследовать тигра взялся мой сын Дональд.