— К тому же эта женщина обошлась бы ему гораздо дороже, чем лошадь для поло, — поддразнила я Анжелу.
— Ну, не будь такой противной, — сказала она. — Ты даже представляешь, какой бережливой и изворотливой я могу быть, если постараюсь.
— Сомневаюсь. Я очень рада за тебя, потому что Генри богат! Между прочим, дорогая, он мне ужасно нравится.
— Как ни странно, и мне тоже! — полушутя-полусерьезно проговорила Анжела.
Она поднялась.
— Я постараюсь полюбить его и принести ему счастье, — сказала она. — Пройдет немного времени, и я превращусь в толстуху-домоседку, в доме будет целая куча детей, а мы с Генри станем образцом семейного счастья.
Раздался стук в дверь.
— Войди, — сказала я, решив, что это горничная.
К моему удивлению, в дверях показался Генри.
— Анжела у тебя? — Не успела я ответить, как он воскликнул: — О, ты здесь, дорогая. Я не нашел тебя в твоей комнате и начал беспокоиться.
— Входи, — сказала Анжела. — Я рассказывала Лин о Джеральде. И еще о том, какие у нас с тобой планы на будущее.
На Генри был темно-синий халат, накинутый поверх голубой пижамы. Его волосы находились в страшном беспорядке. Он улыбался, у него был счастливый и гордый вид, от чего он казался намного моложе, чуть ли не мальчишкой.
— Как видишь, Лин, я нашел работу, — обратился он ко мне. — Я буду управляющим своего собственного поместья. Может, попытаю счастья в фермерстве.
— Я в восторге от того, что услышала, — ответила я. — Только не забудь выдать меня замуж, прежде чем займешься своей новой работой, хорошо?
— Сомневаюсь, что забуду об этом, — сказал Генри. — Обещаю, к свадьбе ты получишь лучшее, что может предоставить Картье, чего бы это мне ни стоило!
Вместо того чтобы опять выразить свое недовольство тем, что Генри упомянул о деньгах, Анжела подошла к нему и взяла под руку.
— Мы подарим ей бриллиантовую корову, — засмеялась она. — Как символ семейного благополучия.
Генри с улыбкой взглянул на свою жену. Было нечто трогательное в том, с какой гордостью и любовью он смотрел на нее.
Меня охватил страх за него: я испугалась, что его счастье может оказаться недолговечным — как только Джеральд поправится, Анжела обо всем позабудет. И все же я чувствовала, что моя сестра относится более серьезно, чем кажется, к тому, чтобы, как она сказала, сделать попытку полюбить Генри. На самом деле Анжела не была столь уж эмоциональна, чтобы незаконная любовная связь доставляла ей удовольствие. Она не чувствовала бы себя счастливой, если бы ей пришлось нарушить моральные устои общества ради своей страсти или променять свое спокойствие на тревоги и нервотрепку, которые будут сопровождать тайную любовь. Интуиция подсказывала мне, что Анжела в конце концов успокоится в своих метаниях, и если ей так и не удастся полюбить Генри, то она, по крайней мере, будет удовлетворена своей жизнью с ним. К тому же с годами дети будут иметь для нее более важное значение, чем сейчас.
Раздался похожий на звон серебряного колокольчика бой часов, стоявших на камине. Увидев, что уже половина девятого, Анжела проговорила:
— Я уже давным-давно не вставала так рано. У меня масса времени до ухода, и я не знаю, чем заняться.
— Ты собиралась поехать в лечебницу к одиннадцати, — напомнил Генри.
— Да, я знаю, — сказала Анжела. — Ты поедешь со мной?
— Конечно, дорогая, — ответил Генри.
— Отлично. А пока я займусь письмами и списком приглашенных на свадьбу Лин, — сообщила Анжела.
— Не напоминай мне о письмах! — с притворным ужасом воскликнула я. — Вчера вечером я получила более тридцати, причем все они пришли от совершенно незнакомых мне людей. Одни из них были в детстве знакомы с мамой, а другие оказались твоими давними приятельницами.
— Ага, — проговорила Анжела, — вот тебе и наказание за то, что удачно выходишь замуж. Каждый хватается за возможность напомнить о себе!
— Я сойду с ума, если мне придется писать им всем еще и письма с благодарностью за присланные подарки. Жаль, что я не могу штамповать ответы.
— Ты только представь, что сказал бы папа, если бы ты действительно это сделала! — рассмеялась Анжела. — Не ленись, Лин. Если ты всем будешь писать один и тот же ответ, то работа не займет у тебя много времени.
— О, я не собираюсь выдумывать ничего оригинального, — ответила я. — Между прочим, мне стало страшно, когда я увидела, какая гора поздравлений пришла Филиппу — там, должно быть, сотни писем.