— А-а, понимаю! — воскликнул подполковник. — Бурятенок ни бельмеса не понимает по-русски. Ну, ладно, молодой человек, я буду спрашивать, а тебе ничего не надо говорить, если «да», кивнешь головой, а если «нет», то мотнешь. Итак, отряд, с которым ты ехал, был американский?
Чимит только шмыгал носом.
ЧЕРНАЯ ПАСТЬ
К концу недели майор Джекобс уже мог сесть на коня. Самойлов послал за проводником. Когда Бадма пришел к палатке, Самойлов сказал:
— Мистер Джекобс хотел узнать, что делают казаки, когда сильно натирают внутренние стороны бедер.
Бадма, выслушав вопрос, не спешил с ответом. На его лице не отразилось ничего — этому майор, смертельно боявшийся насмешек, был обрадован. Наконец, Бадма сказал:
— Казаки ничего не натирают.
— Ну, а все-таки, просто вообразим, что так случилось с кем-нибудь, например, с вашим сыном...
— С моим сыном такое случиться не может, — упрямо возразил Бадма. — Если случится, я его выпорю. Скажите, что вам от меня надо? Дела есть...
— Кстати, мистеру Джекобсу хочется спросить: почему не проявляете совершенно понятного беспокойства о сыне? Он полагает, что вы хорошо знаете, где он.
Бадма заложил руки за спину.
— Сын подался домой! — сказал он. — Если бы не знал, давно бы рассчитался с этим господином хорошим, который обидел моего парнишку. И вы бы теперь меня не видели и из тайги навряд вышли.
Самойлов передал слова Бадмы, стараясь ничего не упустить. Они произвели впечатление на Джекобса. Он подошел к Бадме и хлопнул его по плечу.
— Хвалю! Ты сильный человек. Откровенность — качество настоящего мужчины!
Самойлов, переведя, отвел Бадму в сторону.
— Скоро этот господин хороший, как вы его называете, перестанет вообще садиться. Ни верхом, ни пешком не сможет двигаться. Вы говорили, что зимовать не хотите в этих местах. По-моему, мы оба заинтересованы, чтобы не задерживаться. Не правда ли?
Бадма посмотрел на Самойлова с напряженным интересом. Что имеет в виду этот умный человек? Но он, конечно, прав. Бадма помолчал, искоса глянул на Джекобса.
— Хоть и противно, вылечу его. Конечно, он обидел мальчишку. Казаки — гордые, хоть и маленькие.
— Может, не надо так? — с лукавой усмешкой спросил Самойлов. — Да, я знаю ваших ребятишек — без ведома отца ни за что не убегут! Можете меня не опасаться: не выдам! Американцы мне нужны как прикрытие: с их помощью должен вывезти мои архивы — все мое будущее! Я одобряю, что отправили мальчишку — не детское дело участвовать в таком тяжелом переходе. Мало ли что может приключиться!.. То, что говорю, честно и верно.
Бадма колебался, но голос и вид Самойлова убедили его.
— Правда, торопиться надо! — решил он. — Поищу травку, лекарство сделаю, — послезавтра господин хороший спокойно сядет в седло. А про тебя приисковые говорили, что честный, не из живоглотов!
— Спасибо! — с чувством произнес Самойлов. — Это мне очень дорого. Как думаете, не помешают мне вывезти архивы?
— Зачем? Бумаги твои. А золото кому?
— Американцам. По контракту мне — пять процентов, но знаю: они делиться не любят. Пусть думают, что лезу из кожи за свою долю! А выберемся из тайги — только меня и видели! Уеду к отцу в Харбин. Американцев, конечно, большевики вышвырнут, как и всех остальных. Я к большевикам не питаю враждебных чувств. Но и не могу сказать, что они мне симпатичны.
— Где уж! — усмехнулся Бадма.
Менее чем через час Бадма приготовил мазь из трав и коровьего масла, велел Джекобсу смазывать больные места.
— Пока в седло нельзя садиться. Придется ехать на носилках, — заключил он и тут же взялся за устройство этих носилок из верёвок, брезента, ремней и палок.
Джекобса водрузили на это сооружение, укрепленное между двумя лошадьми, так, чтобы он мог сидеть, свесив ноги, и, если захочет, полулежать.
— Кар-рамба! — крикнул майор Самойлову. — Передайте этому... джентльмену: я благодарю его! Наградить не в силах, но бутылку виски от меня имеет.
Устроив таким образом Джекобса, Бадма повел отряд без остановок. По его совету Джекобс приказал перекусить, не слезая с коней. В колонне заворчали. Несколько солдат, подбадривая друг друга, подъехали к Джекобсу и выразили протест. Но вынуждены были тут же отпрянуть и занять свои места — Джекобс выдернул кольт и, изрыгнув ругательство, заорал так, чтобы слышали все: