Джекобс, услыхав о зимовке, вздрогнул.
— Мы пойдем самым скорым маршем, — буркнул он.
Чимит, услыхав о том, что берут его в этот поход, обрадовался, но подавил это желание и сумел сохранить спокойствие, как и подобает казаку.
ЧИМИТ ДЕЛАЕТ БОЛЬШИЕ ОТКРЫТИЯ
Дорога называлась трактом, а по-бурятски Ехэ харгы или Великая дорога. Когда отряд двинулся по ней, углубившись в лес, Чимит удивленно приподнялся на стременах и присвистнул: широкое корыто, наполненное грязью!
— Это и есть Великая дорога? — сдерживая готовый вырваться смех, спросил он.
— Не смейся! — оборвал отец. — Есть стариковская мудрость, и эта мудрость говорит: «Всегда уважай дорогу — она проложена руками людскими, самая плохая дорога лучше, чем бездорожье!» Отпусти повод — пусть конь сам выбирает, куда ступать, а то не увидишь яму, и конь сломает ногу.
Долго свыкался Чимит с мыслью, что и дорога, и американцы, и этот забавный русский в ботинках и кожаных чулках с нелепой плеткой — сама плетка в три раза короче рукоятки! — что все это видится не во сне.
На одной из полянок в лесу майор Джекобс приказал построить отряд. Подозвав Самойлова, проводника с Чимитом, произнес короткую речь.
— Солдаты! — переводил Самойлов. — Выступаем в далекую экспедицию. Она будет трудной. Все вы рассчитываете вернуться домой живыми. Могу гарантировать успех нашего похода только при условии: полное послушание, за нарушение — расстрел! Объявляю порядок следования: впереди проводник и господин Самойлов, за ними я с сыном проводника. Замыкает движение дежурный офицер с комендантским взводом. Вопросы есть?
— Мистер Джекобс, — тихо обратился Самойлов. — Зачем решили мальчишку оторвать от отца?
— Очень хорошо, что спросили, — улыбнулся Джекобс. — Можете передать проводнику: сын будет находиться при мне в качестве своеобразного заложника. Я хорошо награжу при добросовестном исполнении договора, но он лишится сына, если вздумает улизнуть. Вы слышите об этом решении? Мы так далеко залетели — не имеем права на беспечность! Мальчика этого буду держать при себе на коротком поводке.
Эту речь Самойлов перевел Бадме по-своему.
— Ваш сын, — сказал Самойлов, — очень понравился командиру. Он пожелал оставить его при себе. У майора тоже есть сын, ваш мальчик будет напоминать ему родное дитя.
Самойлов заметил, как при последних словах проводник усмехнулся в усы. А Джекобс, будь повнимательнее, поймал бы на себе тяжелый, недобрый взгляд проводника. Чимит сначала не понял, почему он должен ехать с американцем, но отец успокоил:
— Ничего не поделаешь, сынок! Так даже безопаснее!
Чимит повеселел: с американцем даже интересней! Когда его подвели к Джекобсу, он не удержался, рассмеялся громко.
— Кар-рамба! — воскликнул майор, обращаясь к Самойлову. — Над чем смеется мальчик?
На вопрос Самойлова Бадма с усмешкой кивнул на Джекобса.
— Посмотрите, как сидит ваш начальник. Мальчик вырос на коне, ему ни разу не приходилось видеть, чтобы так сидели в седле!
Самойлов перевел, как показалось майору, со злорадством. Выслушав, Джекобс отвел его в сторону и спокойно сказал:
— Советую держаться поосмотрительней, мистер Самойлов! Могу выйти из себя и пристрелить вас, спутав с паршивой бездомной собакой. Россия за вас не заступится, а Америка — это я. Вы поняли?
— Что я значу для России или для Америки, — с самой доброй улыбкой отвечал Самойлов, — поговорим в свое время и в надлежащем месте. Что касается смеха мальчишки, вы не должны забывать: Америка — страна ковбоев, а Россия — родина казачества. Наш проводник и его сын — казаки. Маленькому наезднику показалось смешным, как вы сидите. Только и всего!
Улыбка на лице Самойлова была такая, что Джекобс почувствовал, как внутри у него всколыхнулось что-то темное, горячее. Но он решил сдержать себя: кто знает, почему был так любезен с этим богатым инженером, управляющим прииском, полковник Морроу — командир бригады морской пехоты в Верхнеудинске? Это загадка. Надо присмотреться повнимательней — что за гусь и с чем его можно будет потом съесть.
— Вряд ли стоит диких казаков сравнивать с нашими ковбоями, — заговорил он, подавив приступ острой злости. — Как я погляжу, вы, русские, заслужили вашу страшную революцию! Вооружать дикие племена и им присваивать звание казаков?! Сказано же в Библии: прежде, чем убить, бог отнимает разум!..
Самойлов как можно глубже вдохнул воздух и медленно выпустил — так учит старинная арабская книга, которую с удовольствием читал в студенческие годы, учась горному делу в Калифорнии. Книга представляла собой поучения молодым аристократам и, обращаясь к ним, во множестве вариантов развивала главную мысль: умному и образованному, вращаясь среди людей низшего круга, не следует гневаться при обнаружении в собеседнике очевидного невежества — иначе он ставит себя в один ряд с этим несчастным! Вместо гнева надо проявить снисходительность, надо улыбнуться и семь раз вдохнуть воздух полной грудью и семь раз выпустить, делая это как можно медленнее. Гнев сокращает жизнь человека, а этого не стоит никакой собеседник!..