"Сюда, - позвал Чо-ка. Ваэлин направил Дерку за ним, а разбойник повел их к восточному склону. Обогнув угол, они поняли, что курган на самом деле является пирамидой: толщина травы, покрывавшей его, и неровности поверхности говорили о том, что он был построен много веков назад. Чо-ка остановился у подножия склона и, сойдя с лошади, ударил ее рукой по хребту, пустив в галоп.
"Лошади не могут идти по Дороге гробниц", - сказал он Ваэлину и быстрым шагом направился вверх по склону. "Лучше отпустите его, господин".
Ваэлин поборол свое нежелание и спустился с седла, вызвав недоуменный возглас Дерка, который, очевидно, понял его намерение. "Ты еще найдешь меня", - со вздохом сказал ему Ваэлин, расстегивая уздечку и вынимая изо рта удила. "Или я найду тебя." Он провел рукой по шее жеребца и отступил назад, пристально глядя ему в глаза. Дерка фыркнул и ударил копытом по земле, после чего развернулся и галопом помчался прочь в темноту.
" Господин!" Чо-ка позвал его сверху, когда гром быстро приближающихся копыт стал еще громче. Ваэлин спустился по склону бегом, сопровождаемый спустившимися Гадюками. Чо-ка стоял перед миниатюрным храмом. Он был частично разрушен и испорчен стихиями, столбы, поддерживающие треугольную крышу, потрескались и обветрились настолько, что начертанные на камне письмена давно стали неразборчивыми. В нем не было дверей, и Ваэлин заглянул в его темный проем, создав впечатление бездонной глубины. Чо-ка несколько секунд копался в обломках у основания колонны, а потом удовлетворенно хмыкнул.
"Все еще здесь", - сказал он, отвалив кусок каменной кладки, чтобы показать факел с железным наконечником. Он сорвал с рубашки лохмотья, чтобы положить их в корзину факела, и смочил их маслом из маленькой фляжки на поясе, после чего разжег кремень. Подойдя к отверстию, он остановился, и Ваэлин, сглотнув, увидел, как свет факела блестит на его покрытом бисеринками пота лбу. "Следи за пламенем, - сказал он хриплым голосом. "И лучше не разговаривать, если не нужно".
Он выпрямился и шагнул в проем, а Ваэлин выжидающе уставился на Кийена и двух других разбойников, пока они не последовали за Чо-ка во мрак. Ваэлин оставил приличный зазор и прошел несколько шагов до входа, а затем попросил их подождать, когда в его голове возникла очевидная проблема.
"Мы не можем медлить, лорд, - настаивала Чо-ка.
"Что помешает им следовать за нами?" - спросил Ваэлин, наклонив голову к незакрытому проему.
"Здравый смысл", - пробормотал Кийен.
"Этого места очень боятся", - сказал Чо-ка. "И не без оснований".
"И ваши люди", - заметил Ваэлин. "Тухла и Шталхаст могут не разделять одни и те же страхи. Или могут бояться гнева Темного клинка больше, чем всего, что таится внизу".
Он повернулся и прижался плечом к ближайшей колонне, почувствовав, как она слегка подалась под давлением. "Помогите мне, - сказал он им. Чо-ка пробормотал проклятие и передал факел Кийену, а затем двинулся, чтобы соединить свою силу с силой Ваэлина. Камни столба пропитались древним раствором и застонали в знак протеста, но вскоре их заглушили многоголосые крики, доносившиеся с подножия склона. "Быстрее!" гаркнул Ваэлин, возобновляя свои усилия. Другой Гадюка поднажал, добавив свой вес, и вскоре от основания столба раздался громкий треск.
"Назад!" приказал Ваэлин и вытолкнул их в проход, когда колонна рухнула. Мгновением позже вход в храм обрушился, породив плотное облако пыли, которое затопило проход и заставило всех закашляться.
"Черт!" воскликнул Кийен, когда пыль поглотила пламя факела. Наступила кромешная тьма, лишь слабые отблески лунного света просачивались сквозь остатки входа.
"Давай сюда", - сказал Чо-ка. Несколько мгновений ругани и толкотни, затем звук ударяющегося кремня, и факел снова вспыхнул, открыв спускающийся проход и ступени, в несколько раз превышающие ширину входа. Он напомнил Ваэлину вход в замок, а не в гробницу, но его размеры позволяли пропустить не менее двадцати человек в ряд.
"Сколько человек здесь похоронено?" - спросил он у Чо-ка.
Разбойник спустился на первую ступеньку, протянув факел во мрак, и его ответ, несмотря на мягкость голоса, прозвучал длинным эхом. "Только один".
Грохот и скрежет сдвигаемого камня привлекли взгляд Ваэлина к заваленному обломками входу, и он услышал приглушенный ропот голосов. "Шталхаст, - сказал он, узнав если не слова, то язык. "Они копают".
"Тогда не будем задерживаться, - сказал Чо-ка и начал спускаться по ступеням.
По подсчетам Ваэлина, проход спускался в землю более чем на сто футов, прежде чем заканчивался. Пространство, в которое он вел, было поистине огромным, судя по длине эха, поднимаемого их шагами, но факел Чо-ка освещал лишь несколько шагов в каждую сторону, и Ваэлину казалось, что он затерялся в море тьмы. Опустив взгляд, он увидел, что пол состоит из идеально ровных плиток тонко обработанного гранита: гладкость и отсутствие трещин указывали на то, что к ним почти не прикасались с тех пор, как их положили.
"Что это, черт возьми, такое?" - дрожащим шепотом спросил самый высокий гадюка, вглядываясь во мрак, когда свет выхватил край чего-то в нескольких ярдах от него. При таком скудном освещении трудно было что-то разобрать, но Ваэлину показалось, что это низкорослая лошадиная фигура, прежде чем голос Чо-ка вернул его взгляд к факелу.
"Смотри на пламя, помни! И больше не разговаривай. Ты же не хочешь, чтобы они тебя услышали".
Ваэлин не стал задавать очевидный вопрос и последовал за разбойником, держась в хвосте группы. Его недоверие к этой паре не ослабевало, и он не желал показывать им спину. Однако их вероломные намерения, похоже, были побеждены страхом, по крайней мере, на данный момент. Не сводя взгляда с колеблющегося пламени факела, он улавливал мелькающие движения гадюк, когда их глаза то и дело устремлялись в окружающий мрак. Они дышали короткими, неглубокими вздохами, и Ваэлин чувствовал запах их пота. Несмотря на их ужас, он не услышал в черной песне никакой особой тревоги. Постоянная боль в голове немного изменилась, но в ней не было нотки предупреждения. Скорее, она производила впечатление узнавания, чем опасности. Темные знают Темных, подумал он. Вот кто живет в этом месте.
Чо-ка ускорил шаг, двигаясь ровным шагом, и их сапоги разносили какофонию по пещерному пространству. Краем зрения Ваэлин уловил высокие прямоугольные колонны и множество вертикальных фигур, слишком слабо освещенных факелом, чтобы их разглядеть. У него возникло сильное желание осмотреться, но он сдержал запрет Чо-ка, решив, что контрабандист знает это место, а он - нет.
"Надо отдохнуть", - вздохнул Кийен после почти часа бега, споткнувшись и едва не упав, когда Ваэлин протянул руку, чтобы поддержать его.
"Всего несколько минут", - сказал Чо-ка, неохотно останавливаясь. "Не поднимайте глаз и не распускайте языки".
Они сгрудились в круг с факелом в центре: разбойники дрожали от страха, а Ваэлин чувствовал только боль узнавания и напряжение от умеренной нагрузки. Самый высокий гадюка окинул его взглядом, в котором смешались подозрение и недоумение, и пробормотал: "Он их не слышит".
"Чего не слышит?" поинтересовался Ваэлин.
"Языки!" огрызнулся Чо-ка.
"Он не слышит голосов", - с дрожащим шипением твердил Гадюка, окидывая взглядом остальных разбойников. "Почему он их не слышит?"
"Заткнись, Джокин, - приказал ему Чо-ка, его голос был тихим, но твердым от грозного обещания. Ваэлин заметил, как ссутулились его плечи, и понял, что он сопротивляется желанию отвернуться от пламени факела.
Джокин вздохнул и крепко скрестил руки, опустив голову и закрыв глаза. Ваэлин задрал голову, пытаясь услышать хоть какой-то шепот из темноты, но кроме скрежещущего дыхания этих перепуганных людей ничего не было. Песня зазвучала по-новому, по-прежнему без предупреждения, но с веселым презрением. Они дрожат, как дети, напуганные призрачными сказками, но здесь нет никакой угрозы. По крайней мере, не для меня.