За связанным человеком он уловил движение: в отблесках костра виднелись еще три обнаженные фигуры, каждая из которых также была привязана к дереву. Повреждения у всех были разные. Один был ослеплен, предположил Ваэлин, прежде чем ему вспороли грудную клетку и вытащили сердце. У того, кто лежал справа от него, ноги были отрезаны ниже колена, а обрубки почернели и обгорели, предположительно для того, чтобы остановить кровотечение и продлить агонию. Его внимание привлек третий: он все еще дергался, какой-то остаток жизни медленно улетучивался, несмотря на мечи, вонзенные в каждое плечо, и третий, торчащий из паха.
"Кух..."
Взгляд Ваэлина вернулся к растерзанному человеку, и он увидел, что тот напрягается, борясь с узами, забрызганные кровью черты лица изрезаны болью, глаза расширены и умоляют. "Убейте меня. ." - шипел он, глядя, как кровь стекает по его подбородку. "Пожалуйста... убейте... меня..."
Черная песня, которая до сих пор затихала, превращаясь в привычную боль, снова зазвучала, полная издевательского наслаждения. Он изнасиловал ребенка в деревне, вспомнил Ваэлин и вздрогнул, когда в голове промелькнуло воспоминание об извлечении этой информации. А потом перерезал ей горло. Я дал ему слишком милосердный конец.
Раздался тяжелый щелчок арбалетной тетивы, а затем стук болта, нашедшего тело. Он вонзился в грудь связанного человека до самого оперения. Он дернулся, испустил последний, хриплый вздох и обмяк.
"Значит, ты их нашел, - сказал Чо-ка, появляясь из темноты с арбалетом в руках. "Взял его у часового, которого ты оставил в лесу, - пояснил он, поднимая оружие и осматривая место происшествия. Выражение его лица было напускным весельем, но вскоре сменилось страхом и отвращением, когда он переводил взгляд с одного изуродованного дезертира на другого. "Не стану утверждать, что наказание не было заслуженным, лорд. Но это..."
Мелодия песни снова изменилась, приобретя гневную ноту, словно она возмущалась суждением разбойника. Я мог бы просто убить и его, - размышлял Ваэлин, пока песня крутилась вокруг его мыслей. Он не так уж сильно отличается от этого мерзавца. Найти Храм Копья не так уж сложно...
"Нет!" - зашипел он, отшатываясь и сжимая обе руки в кулаки, чтобы прогнать желание схватиться за меч. Черная песня зазвучала, заставляя его спотыкаться, как пьяного, пока он пытался подавить ее голодную какофонию и уродливые мысли, которые она порождала. В самом деле, зачем вообще ехать в храм? Темный Клинок находится к северу, и я должен рассчитаться с ним. То, что я сделал с этой кучей, покажется детской игрой по сравнению с этим...
"Стой!" Он стоял на коленях, упираясь в землю двойными кулаками и покачивая головой, и, несомненно, напоминал самого жалкого просителя у равнодушных богов. Он всегда считал таких людей либо глупцами, либо заблуждающимися, но теперь понял, что это действия отчаявшейся души. Ты - не я, - сказал он песне. Это не я.
Песня немного стихла, в ее мелодии появились веселые нотки, но в то же время в ней слышался оттенок лжи.
"Лорд?" Чо-ка присел рядом, благоразумно держась на расстоянии вытянутой руки.
"Как ты нашел меня?" спросил Ваэлин, в его голосе слышалось отчаяние и усталость.
"Мы всего в паре миль от деревни, а твоя лошадь оставляет глубокие следы. Этим говнюкам следовало бы увеличить расстояние между собой и своим преступлением".
Ваэлин взглянул на Дерку, прижавшуюся к можжевельнику на краю поляны. Если произошедшее здесь и взволновало его, то это никак не отразилось на его спокойном жевании.
"Тебе лучше уйти, - сказал Ваэлин Чо-ка. "Тебе небезопасно путешествовать со мной".
Взгляд Чо-ка скользнул по кровавой бойне в лагере, и он нахмурился в раздумье. "Это ведь не просто безумие, верно? Что-то толкает тебя на это".
Вздохнув, Ваэлин кивнул и откинулся на спинку стула, подняв лицо к небу. В такую ясную ночь звезды представляли собой величественное зрелище, которое казалось оскорблением. Какое право я имею смотреть на красоту? "Благословение Небес, которое я несу, - сказал он, - это не благословение. Когда-то, много лет назад, я обладал подобным даром. Но он вел меня, спасал меня больше раз, чем я могу сосчитать, спасал и других. Я потерял его и долго горевал о потере. Когда он вернулся ко мне, я подумал..." Он покачал головой и издал тихий, пустой смешок. "Я был глупцом. Тьма всегда требует плату, но я никогда не знал, что она может быть такой высокой. Я не знаю, почему она другая. Я не знаю, почему она заставляет меня делать... то, что я сделал здесь. Но я знаю, что, возможно, никогда не освобожусь от него, и поэтому не должен находиться в этом мире".
Он поднялся на ноги и направился к Дерке. "Я еду на север, - сказал он Чо-ка, - где убью Кельбранда Рейерика и положу конец этой войне".
"Это было бы безумием". Чо-ка поспешил преградить ему путь, вызвав опасный ропот черной песни. "Тысячи его последователей стоят между тобой и им. Я не сомневаюсь, что ты убьешь многих, но ты должен знать, что никогда не приблизишься к нему, если только он сам не пожелает этого, а он сделает это только ради удовольствия продлить твою смерть".
"Я не могу..." Ваэлин замялся, с трудом подавляя рожденный песней порыв укокошить разбойника. "Я не могу больше быть таким!" - прорычал он, и плевки полетели со стиснутых зубов, когда он сделал шаг вокруг Чо-ка. "Я буду рад смерти".
"А твои друзья?" спросил Чо-ка, снова преграждая ему путь. "Мужчина, которого ты называешь братом, девушка, которую ты называешь племянницей. Охотник, целительница. Примут ли они это?"
"Я представляю для них такую же опасность, как и Темный Клинок. Если эта песня будет звучать и дальше..."
"А если нет?"
Ваэлин снова начал обходить его, но остановился, услышав искреннюю настойчивость в голосе Чо-ка. "Что?"
"Они пропустили не только монеты Лон-ва". Порывшись в куртке, разбойник достал большой кожаный кошелек и, открыв его, обнаружил темное, липкое вещество.
"Паста из красных цветов", - сказал Ваэлин, снова переходя на язык Королевства.
"Смесь сока мака с белыми лепестками и семян пурпурного лотоса. Лучшее блюдо Лон-ва. Он был знаменит этим. Называл его Нефритовой Лисой". Чо-ка протянул длинноствольную деревянную трубку. "Никогда не знал человека, который не мог бы удержаться от дурных мыслей после пары чаш этого напитка, лорд".
Ваэлин устало покачал головой. "Как я доберусь до храма, если буду одурманен?"
"Я проводил людей в гораздо худшем состоянии, чем ты, на большие расстояния. Кроме того, - Чо-ка принужденно усмехнулся, но это не изменило глубокого трепета в его глазах, - какой у тебя выбор?"
ГЛАВА 6
Он размышлял о сходстве конкретного облака со стадом огромных лосей, когда Чо-ка мягко вернул его к подобию сознания.
"Я видел лосей в небе, - сказал ему Ваэлин с безмятежной улыбкой на губах. "Интересно, куда они направлялись..." Он замолчал, нахмурив брови от удивления при виде лошади, на которой ехал Чо-ка. Это была прекрасная кобыла почти одного роста с Деркой, черная, если не считать белого пятна на лбу. "Откуда у тебя лошадь?"
"Я украл ее неделю назад, господин". Чо-ка говорил тоном человека, которому надоело повторять одну и ту же историю. "У этих тупоголовых кавалеристов, помнишь?"
"Кавалеристы". Ваэлин неопределенно кивнул, затем напрягся, когда в голову пришла мрачная мысль. "Мы их убили?"
"Нет, лорд".
"Хорошо. Это хорошо." Моргнув, Ваэлин осмотрелся. Они остановились среди холмов, покрытых травой. Вдали сквозь облака пробивался солнечный свет, освещая горную цепь. "Канал исчез, - заметил он.
"Оставили его дней через десять". Скучающий тон Чо-ка выдавал настороженность в его взгляде, когда он наклонился ближе, чтобы рассмотреть черты лица Ваэлина. "Вы... ...что-нибудь слышите, лорд?"
"Нет". Ваэлин не совсем понимал, почему это хорошо, но отсутствие каких-либо звуков, кроме пыхтения и фырканья их лошадей, успокаивало. "Нет, не понимаю". Он откинул голову, когда на него накатила волна усталости, пронизанная странным чувством жажды. Язык пересох, но это была не жажда и не голод. Это было нечто более глубокое, то, что вскоре прогнало усталость и вызвало дрожь в руках.