"Хватит!"
Голос изгнал ярость песни в одно мгновение, ее внезапное и полное отсутствие было почти как новая форма агонии. Ваэлин так долго терпел ее ярость, что молчание показалось ему совершенно странным, но, исчезая, боль принесла такое чувство освобождения, что он задохнулся от бессильного облегчения.
"Он так и будет лежать?" - спросил тот же голос. В нем прозвучала глубокая властная нотка, сдобренная слабым, недоверчивым весельем.
Моргнув, Ваэлин увидел перед собой хмурое, обеспокоенное лицо Луралин, и облегченный вздох вырвался из ее губ, когда она увидела, что к его взгляду вернулось понимание. "Я почувствовала это, - сказала она густым голосом, и на глаза навернулись слезы. "Всего на мгновение. Я почувствовала то, что чувствуешь ты. Прости, я не знала..."
"Если вы закончили, - вмешался авторитетный голос, - у нас есть дело, которое мы должны выполнить".
Луралин отошла в сторону, и перед ней предстал высокий мужчина с бронзовой кожей. Его безбородые черты лица были угловатыми и строгими, и Ваэлин определил, что он где-то в среднем возрасте. Длинные, отливающие серебром волосы были заплетены в сложную сложную косу, украшенную жемчужинами. На нем был жилет из бронзовых пластин, скрепленных медной проволокой, поверх туники из грубой ткани, доходившей до колен. Строгое выражение его лица сочеталось с хмурым любопытством.
"Оба такие бледные", - сказал он. "Вы родом из страны, где нет солнца?"
"Изредка солнце и часто тучи", - ответил Ваэлин, поднимаясь на ноги. "И часто идут дожди".
Бронзовокожий мужчина пристально, почти настороженно посмотрел на него. "В тебе есть что-то нехорошее, - сказал он. "Голос, который мне не понравился, и я подавил его".
"За что я тебе благодарен". Ваэлин повернулся к Луралин. "Это он?"
"Человек в моем сне был другим, - сказала она, покачав головой. "Бледный, как мы, и безумный. А он, похоже, очень разумный".
Оглядевшись вокруг, Ваэлин без удивления узнал шестиугольные плитки на полу, но все остальное поражало своей непривычностью. На месте тенистого купола под руинами была открытая палата, состоящая из шести дугообразных колонн. Они поднимались по кривой, образуя вершину над головой Ваэлина. Под углом он увидел пирамиду, которую Луралин видела во сне на вершине одного из столбов, гладкую и острую, как острие копья, и солнечный свет сверкал на инкрустированных символах, покрывавших ее бока. Опустив взгляд, он увидел сквозь дугообразные столбы голубое небо, десятки островов, раскинувшихся вдали, словно изумруды на лазурном покрывале. Однако все остальное стало неважным, когда его взгляд остановился на предмете, стоящем в центре зала.
Какое-то время он просто смотрел на него, и в голове у него крутилась одна мысль. Как он мог попасть сюда?
Он почти сразу же понял свою ошибку. Очевидно, это было воспоминание о давних временах, когда климат Опаловых островов еще позволял солнцу прогонять утренний туман. Каменный волк, вырезанный Ахм Лином, появился бы только через несколько столетий. И все же он стоял здесь, идентичный в каждой точной линии, за исключением камня, из которого он был сделан. Поверхность статуи заблестела, когда он подошел ближе: облик волка остался неизменным с того дня, когда он впервые увидел его в Урлийском лесу много лет назад, хотя и оброс мехом и плотью.
"Это не для тебя", - сказал высокий мужчина с жесткой ноткой осторожности в голосе, хотя Ваэлин не сделал ни единого движения, чтобы прикоснуться к камню. "По крайней мере, пока".
Оторвав взгляд от волка, Ваэлин отвесил учтивый поклон. По недоуменному выражению лица высокого мужчины он понял, что с таким обычаем ему еще не приходилось сталкиваться. "Меня зовут..." начал Ваэлин, но тут же замолчал.
" Твое имя не имеет значения. Как и мое. Здесь важна только наша общая задача".
"И все же я хотел бы знать его", - продолжал Ваэлин, когда высокий мужчина ответил ему лишь приподнятой бровью. "Ваэлин Аль Сорна", - сказал он и снова поклонился, прежде чем кивнуть Луралин. "Это Луралин Рейерик".
"Она - "Ходящая во снах", - сказал высокий мужчина, в его голосе прозвучала нотка понимания. "В то время как вы... . ." Он сделал небольшую паузу, его лицо вдруг стало серьезным, словно он произносил слова огромной важности, и не без неохоты. "Ты - "Дитя Волка"". Он отвернулся и заговорил, прежде чем Ваэлин успел задать вопрос. Раз уж ты так настаиваешь на именах, можешь звать меня "Хранитель".
"И что же ты хранишь?"
Высокий мужчина жестом указал на волка. "Разве это не очевидно?"
Шарканье нервных ног привлекло их внимание к небольшой группе людей, собравшихся между двумя колоннами. Всего их было шестеро: трое мужчин и три женщины. Двое из них были молоды и по своему атлетическому телосложению соответствовали росту Хранителя. Оба они несли копья и носили такие же маски с волчьими черепами, как и на трупах, найденных в джунглях. Три женщины, схожие по возрасту и лицу, помогли третьему мужчине ступить на кафельный пол. Он был значительно старше своих спутников, согбенный и сутулый от возраста, но с яркими, даже жаждущими глазами. Он приветствовал Хранителя улыбкой и сказал что-то на языке, который память не захотела переводить.
"Минутку, - сказал Хранитель, отходя в сторону, чтобы поприветствовать старика. Он улыбнулся ему, взял за руки и повел вперед, пока три женщины отступали назад. Ваэлин увидел на их лицах любопытную смесь эмоций: слезы и печаль чередовались с искренней радостью. Он отметил, как быстро они отступили в щель между колоннами, ни разу не бросив взгляд на каменного волка.
Хранитель и старик обменялись парой слов, приблизившись к статуе, и заговорили с легкостью старых друзей: высокий мужчина рассмеялся, услышав остроту. Однако их юмор исчезает, когда они приближаются к статуе. После паузы Хранитель снова заговорил, и на этот раз Ваэлин понял его слова. "Готов ли ты, мой дорогой друг?"
"Готов", - ответил старик, и улыбка расплылась на его губах. "Я уже давно готов. Они ждут".
"Ждут". Хранитель взял запястье старика и подвел его к камню. "Боли не будет, - сказал он, глядя, как дрожат и расходятся старческие пальцы, - будет только вознесение".
Старик испустил тонкий вздох, когда кончики его пальцев встретились с каменной мордой волка, глаза его закатились, и все скудные силы, оставшиеся в его теле, в одно мгновение улетучились. Хранитель подхватил его, прежде чем он упал, поднял на руки и отнес к трем женщинам. Взяв на себя заботу о трупе, они превратились в пар и исчезли вместе с двумя воинами в масках из волчьих черепов.
"Твои люди пришли сюда, чтобы умереть", - сказал Ваэлин, когда Хранитель обернулся к ним.
"Нет", - сказал он. "Они пришли, чтобы вознестись в объятия тех, кого любили при жизни, и обнять тех, кто придет следом, и они пришли, чтобы накормить волка".
"Накормить его?" спросила Луралин.
"Волк - наш спаситель, наш проводник и наш страж". Хранитель мрачно посмотрел на статую. "Так было со времен дедушек и бабушек и с эпохи того, кто ее вырезал. Она дала нам столько даров, дала силы пережить бури, которые вымели бы нас с этих островов, и победить тех, кто хотел бы украсть их у нас. Все, что оно просит взамен, - это память о нас в момент смерти, но даже это - благословение, ибо те, кого мы любили, ждут нас внутри".
Настоящий Запредельный, подумал Ваэлин, глядя на статую с новым пониманием. Это не обещание, данное в молитве или священном писании. Эти люди знали, что за гранью смерти есть жизнь. Поистине драгоценная вещь. Эта мысль вызвала у него сожаление о том, что он собирался сказать, но он не видел другого выхода. Им нужны были знания от этого человека, а для этого требовалось взаимопонимание.
"Статуя разбита, - сказал он. "В наше время она существует только как пыль".
"Конечно, существует". Хранитель поднял на него глаза и нахмурился, выражая мрачное согласие. "Ничто не остается неизменным вечно. В конце концов все превратится в пыль. Ты, я, люди, которых я люблю и которыми дорожу. Таков был его дар мне, когда я был избран, чтобы прикоснуться к нему давным-давно, - способность воспринимать ход вещей". Он окинул взглядом великолепие за колоннами. "Я видел, во что превращается это место. Я знаю, что однажды к нашим берегам приплывет человек, которого мои потомки примут за раненую душу, заслуживающую помощи, не подозревая о злых намерениях, которые он вынашивает. Я знаю, что он украдкой доберется до этого места и прикоснется к волку, жадный до силы, которой тот обладает, не подозревая, что она разрушит его разум. Ведь за украденный дар всегда приходится платить".