Над существом возникло черное пятно, и над ним появилась Ми-Ханн с мечом, поднятым в обратном хвате, и сосредоточенным лицом. Быстрым вертикальным выпадом она опустила его вниз, острие попало точно между глаз рептилии и, пройдя сквозь чешую и кости, пронзило ее до самых досок палубы. Даже в смерти тварь корчилась, хлеща хвостом и разя когтями, когда Ми-Хан отбросила меч, и труп сполз в воду. Ваэлин успел оценить его размеры, прежде чем оно скрылось из виду: от носа до хвоста было примерно восемь футов. Кроме того, судя по переплетающимся рябям, окружавшим лодку, она явно была не одна.
"Гребите, ради Веры!" крикнул Нортах, налегая на весла, Сехмон и Луралин последовали его примеру. Вода хлестала по поврежденному корпусу, а крен лодки все увеличивался, пока они шли неровным курсом к "Штормовому ястребу". Эллеси стояла одной ногой на левом борту, лук был поднят и натянут, наконечник стрелы сновал туда-сюда по воде в поисках цели среди бурлящей воды. Всплеск в передней части носа сразу же привлек ее внимание, и она выпустила стрелу в темную, сверкающую массу, поднимающуюся снизу. Она была гораздо больше той, которую Ми-Хан убила всего несколько секунд назад: широкое плоское тело, подгоняемое трепещущим хвостом; два пятипалых когтя вцепились в крыло, увлекая его вниз. Оно дернуло головой, чтобы выбить стрелу Эллеси из морды, и Ваэлин застыл, глядя в глаза этому существу. Оно смотрело на него, выныривая из воды, и, казалось, обладало злобным сознанием, выходящим далеко за рамки обычного животного стремления к добыче. Когда пасть рептилии раскрылась, обнажив два треугольных ряда зубов, похожих на клыки, а голова наклонилась так, что она все еще могла смотреть на свою цель, Ваэлин понял, что встретился взглядом с каким-то остатком души незнакомца. В этих зверях каким-то образом сохранилась злоба того, кто натворил столько бед на этих островах.
Из глотки рептилии вырвалось глубокое, предвкушающее шипение, челюсти сомкнулись, и звук резко перешел в булькающий хрип, сопровождаемый серией сильных ударов. Порыв спертого воздуха, насыщенного запахом гниющего мяса, ударил Ваэлину в лицо, когда зверь затих, а его тело сдвинулось, обнажив ряд торчащих из спины болтов с перьями. Тварь издала низкий стонущий звук и скрылась из виду, выпустив когти из носовой части.
Услышав стук и скрежет вращающегося брашпиля, Ваэлин перевел взгляд на туманный канал у правого борта, как раз когда еще одна рептилия вынырнула на поверхность. Из невидимого источника донесся крик, а затем более быстрая версия мелодии брашпиля. Линия высоких водяных струй прорезала появившееся чудовище, породив шлейф красного цвета, прежде чем хвост затрепетал и оно исчезло из виду. Снова раздались крики и лязг механизмов, когда из тумана показалась большая широкая фигура.
Морская Императрица" несла множество факелов вдоль своих поручней, освещая закрепленные на них устройства и матросов, работавших на них с отработанной эффективностью. Они обрушивали на воду многократные потоки болтов, загоняя рептилий, которые, очевидно, сохранили инстинкт самосохранения, несмотря на заложенную в их крови злобу, в глубину. Когда баллисты умолкли, на бушприте огромного корабля появилась высокая фигура и с безошибочной точностью метнула увесистый линь в центр лодки.
"Долги подобны ветру, Аль Сорна!" - воскликнул монарх Благосклонного королевства. "Очень переменчивы в зависимости от времени года!"
"Я думал, ты сказала, что не можешь их воспроизвести".
Элл-Нестра улыбнулась и провела рукой по коробчатому железному корпусу баллисты. "Не могу, не совсем. Но мои искусники подошли к этому достаточно близко. Они не так быстро разряжаются, как версия твоей сестры, но в крайнем случае сгодятся. А вот ее пламегаситель все еще ускользает от меня".
Его шутливый тон померк, когда он встретился взглядом с Ваэлином. Морская Императрица вывела их из густых внутренних каналов в сердце островов, направив на юг в открытое море, а затем повернула на восток, " Штормовой ястреб " следовал вплотную за ней. "Тебе повезло с друзьями", - сказала Элл-Нестра, бросив взгляд на Алума, который на средней палубе давал Сехмону очередной урок обращения с копьем. "Убедительный парень с прекрасной памятью на карты. Надеюсь, в свое время ты вознаградишь его за умение вести переговоры".
"Его дети?" спросил Ваэлин.
"Они отправлены в Северные Долины под началом надежного капитана, который также передает официальные приветствия вашей Королеве".
"Полагаю, это просьба о формальном признании".
"Уверен, она с большой неохотой удовлетворит ее. Но у нее может не остаться выбора, когда мое королевство получит признание Нефритовой империи. Только признание. Я не стану вассалом, и Беневольное королевство будет стоять вне империи. Верный союзник, но самостоятельное королевство с собственной властью всеми Опаловыми островами".
"Все это достижимые амбиции. Впереди нас ждет борьба, и немалая. Готовы ли твои подданные вести их на войну?"
" Ты сомневаешься в их верности?"
"Я сомневаюсь в лояльности любого преступника".
Приподняв бровь, Элл-Нестра согласилась с этим утверждением. "Они будут сражаться, если в этом есть выгода. Доли во всех захваченных кораблях и грузах должно быть достаточно, плюс помилование от императора за все прошлые преступления, независимо от тяжести."
"Милосердие императора, как известно, безгранично, Ваше Высочество". Он отвесил Элл-Нестре формальный поклон и удалился, некоторое время наблюдая за поединком Алума с Сехмоном, пока Мореска не объявила перерыв.
"Ты должен был вернуться домой", - сказал ему Ваэлин, получив в ответ широкую и непритворную улыбку.
"Некоторых войн не избежать", - ответил Мореска.
"Я понимаю, что мы должны благодарить тебя за этот новый союз".
Выражение лица Алума стало более задумчивым, когда его взгляд скользнул к Элл-Нестре, передавшей румпель рулевому. Даже став королем, он, похоже, все еще предпочитал управлять собственным кораблем. "Думаю, он был более открыт для уговоров, чем притворялся", - сказал Алум. "Особенно когда я рассказал ему о том, что видел в Кешин-Кхо. Кроме того, перспектива того, что вы никогда не вернетесь с этих островов, казалось, тяготила его".
"Скорее всего, он боялся, что однажды ему не удастся убить меня самому", - пробормотал Ваэлин.
"Ты нашел то, за чем пришел?" спросил Алум.
"По крайней мере, часть". Рука Ваэлина потянулась к объемистому кошельку на поясе, и заключенная в нем сила вызвала у черной песни рычание. С тех пор, как он покинул острова, она утихла, но близость к содержимому кошелька не переставала вызывать ее ярость. Ваэлин с трудом разобрал смысл его мелодии, в ней слышалась тревожная смесь недовольства и разочарования, словно оно рассматривало собранную пыль как некое препятствие, но к чему? Он поднял лицо к Алуму и заставил себя улыбнуться. "Остается надеяться, что мы вернемся вовремя, и это что-то изменит".
Потребовалась неделя трудного плавания, чтобы проложить курс через восточное крыло островов, прежде чем Элл-Нестра решил, что вода достаточно глубока и можно повернуть на запад. После этого он безжалостно работал со своей командой, гоняя ее утром и ночью, чтобы получить от ветра хоть малейшую скорость. То, что ни один из членов его команды не был склонен к мятежу или даже к громким жалобам, свидетельствовало об авторитете и уважении, которыми он пользовался среди разношерстного отряда головорезов. Благодаря такому труду, а также мастерству Элл-Нестры на румпеле и умению определять направление ветра, "Морская императрица " смогла идти в одном темпе со "Штормовым ястребом" на протяжении пяти дней плавания, необходимых для достижения Маргентиса.
Правитель королевства Беневоленс, очевидно, послал весточку, созывая своих подданных, прежде чем отправиться в погоню за "Ястребом". Бухта под поселением была забита большими и малыми кораблями, и все они плыли под одним и тем же флагом, который развевался на грот-мачте Императрицы. Бросив якорь на окраине флота, Элл-Нестра приказала поднять еще один флаг - треугольный вымпел с красно-зелеными полосами, который, очевидно, созывал старших капитанов на совет. К позднему вечеру все они поднялись на борт - всего двадцать человек, крепко сложенные мужчины и женщины разного происхождения. Большинство из них были в возрасте, но некоторые были моложе, чем Ваэлин ожидал от тех, кто мог бы получить командование над пиратским судном. Однако их одинаковые выражения плохо скрываемой подозрительности на лицах, покрытых шрамами от старого и недавнего насилия, говорили о персонажах, для которых императорское помилование было бы в какой-то степени привлекательным.