- А вы мне имя не сказали, - резонно возразил Тарас. - Эй-вэй, это мне вас бояться нужно - вам же всякие девочки в сарафанах мерещатся, а я-то нормальный.
От подобной наглости Анна остолбенела, а после - нахмурилась. Шагом быстрым по тропинке пошла - дальше, дальше от парня в пикапе, не оборачиваясь и не отвечая. Не хотелось ей знакомства такие заводить, настораживал парень, доверия не вызывал.
Громко затарахтел мотор сзади, и машина следом тронулась. Анна на три метра вперед отошла - пикап на три метра подъехал. Анна быстрее - пикап быстрее. Анна замерла - пикап замер. Еще и мотор заглушил.
- Это не волк, всего лишь я, - в окно Тарас высунулся и во все зубы ухмыльнулся - белые, крупные. - Все, о волке шутить перестаю. И не преследую я вас, дамочка. Здесь просто дорога в поселок одна.
- Да перестаньте уже! Анна меня зовут, - чуть от раздражения ногой по земле не притопнув, ответила она. - Проезжайте тогда вперед.
- А вы к кому идете, может, дорогу подскажу, - словно не услышал последнюю фразу Тарас.
- Сама найду, - грубо ответила Анна и выразительно отошла от дороги - шаг, два и замерла.
- А вы с норовом, эй-вэй, - хмыкнул парень и голову в салон спрятал, мотор вновь завел.
- Про норов лошадям рассказывайте...
- И не в духе. Ну удачи, да-моч-ка! - Тарас издевательски слово на части разбил, глянул обиженно и тронулся по дороге.
Выхлоп горький, мощный из трубы вырвался и обдал Анну напоследок. Обдал так, что закашлялась, скрючилась она, о ладане подумала - уж лучше бы им вновь запахло.
Платье поправила, затяжники на рюкзаке проверила и шагом быстрым по дорожке пошла, взглядом пикап провожая. Не друзей сюда Анна искать приезжала, совсем не друзей.
Шаг-шаг - тик-так - шаг-шаг - тик-так...
За полчаса до поселка Анна добралась, все платье о колючки поразрывав, зацепки наставив - заросли сухие терновые, гледовые, солнцем выжженные, проход к домам и улочкам закрывали. Как только Тарас на пикапе проехал.
Дома - лубочные, как с картинок сошедшие, встретили Анну. Где из камня, где из дерева, но окна не пластиковые, тарелки не виднелись - из цивилизации разве что радиоприемники старые, советские, на подоконниках и крыльцах стояли, похрипывали, металлическими антенками сигнал поймать пытаясь.
Время уже к семи часам утра близилось, а ни взрослых, ни ребятни на улицах не показывалось - пусто в поселке было, совсем пусто. Только из окон некоторых кто-то словно подглядывал - тени виделись за шторками, да только дергались, стоило взгляд на них Анне остановить, прятались.
Ветер пронизывал насквозь, под платье забирался и по позвонкам ледяной струйкой крался, так что с улицы в дом, в амбар, в комнату сбежать хотелось. Анна на землю присела, рюкзак доставая, расстегнула и ежедневник взяла.
“...по центральной улице первый поворот направо, четвертый дом с синими ставнями”.
Анна еще раз улицу оглядела, плечами передернула от чувства странного, липкого - изнутри все стягивало, скручивало в узел оно - и медленно пошла вперед. Уже и Тараса была бы рада видеть, но пикап испарился, как будто и не было его, прямо как девочки маленькой той, в холмах растворившаяся.
И ни собаки, ни кошки, ни курицы - никто не выбегал встречать незваную гостью, лаем не заливался, шипением не исходил; даже живность и та попряталась.
Четвертый дом деревянным оказался: ставни синие плотно закрыты, на дверях амбарный замок висел. Как заброшен, но чистый и ухоженный - доски на крыльце без пыли и грязи, одна к одной уложены, без щелей и дыр. Только если приглядеться, на лампе, что прямо над дверью входной висела, покачивалась, налет виднелся. Черный, пушистый, из плесени.
- Вы ко мне, Анна? - сзади голос раздался - женский, властный, хриплый.
- Вы меня знаете?
На дороге стояла старуха, хоть старуха старухе рознь: спина как струна натянута, осанка военная, платье серое до строчки каждой выглажено, выпарено; взгляд цепкий, зоркий; не водянистые зеленые глаза, совсем не водянистые, а на голове волосинка к волосинке уложена и в пучок затянута.
- Тарас рассказал. Так ко мне? - руки за спину убрав, как на допросе, спросила старуха.
- Вы Алевтина Михайловна? Мне бабушка сказала вас найти... Вера. Вера Ивановна.
Ни один мускул на лице не дрогнул; не дернулась старуха, только в глазах что-то мелькнуло, изменилось - словно болото забулькало, рябью пошло.
- Внучка Веры? Как она?
- Умерла. Две недели назад. Инсульт...
Алевтина Михайловна сощурилась, будто подозрительно и неверяще, спину еще сильнее выпрямила и носом воздух шумно втянула - то ли расстроилась, то ли плевать ей было.
- И чего же ты приехала?