========== 1 ==========
Лешка воткнул вилку в удлинитель, надел рабочие рукавицы из тонкого прорезиненного трикотажа и уселся на низенький чурбан. Управлять дровоколом оказалось просто: левая рука на рычажке, правая — на кнопке. Нажимаешь одновременно — мотор жужжит, гигантский поршень толкает полено вправо, насаживая его на колун. С самыми толстыми поленьями было сложно, они пытались скособочиться и выскочить из-под поршня, но Лешка приноровился удерживать их на месте коленом. Куча готовых дров росла, и Лешка продолжал работать, все больше поддаваясь азарту. Сначала Лешку немного обидело, что дядя не услышал шум мотора и не вышел полюбоваться на трудолюбие племянника, но потом он решил, что так даже лучше, пусть будет сюрприз. Здорово, если удастся закончить за вечер и сложить дрова в поленницу, вот дядя удивится…
Лешка подобрал очередное полено, довольно небольшое, его будет достаточно расколоть пополам. Дровокол зажужжал, поршень насадил полено на колун и остановился. Так иногда выходило, если полено попадалось слишком жилистое или слишком короткое. Дядя иногда подкладывал сзади еще один чурбачок, чтобы подтолкнуть полено дальше, но чаще он просто снимал его с колуна и разламывал. Это выглядело внушительно, как Самсон, разрывающий пасть льва. Конечно же, так намного проще, чем вставать, искать подходящий чурбачок, снова запускать механизм и наблюдать, как он с черепашьей скоростью добивает упрямое полено.
Лешка решительно сдернул полено с колуна. То есть попытался сдернуть, но оно вцепилось намертво. Лешка схватился обеими руками и кое-как стащил полено. Оно тут же захлопнуло челюсти примерно на четверть. Лешка, державший расколотые половинки обеими руками, поморщился, пытаясь красивым жестом «разорвать пасть», но силы явно не хватало. Надо переместить руку чуть подальше. Что-то там вспомнилось из физики про закон рычагов. Кажется, если силы не хватает, надо переместить руки подальше от центра, чтобы прилагать меньшее усилие? С физикой у Лешки было так себе, но это казалось логичным. Убрав левую руку, он перехватил ею самый конец отколотой половины полена и приготовился проделать то же самое с правой, но пасть немедленно сомкнулась вокруг нее.
Что за черт? Лешка попытался раздвинуть сомкнутую расщелину одной левой, но ничего не получилось. Правая рука налилась болью. Лешка прижал было полено к дровоколу, но не хватало опоры, чтобы провернуть это дело, полено скользило и еще сильнее вгрызалось в правую руку, вернее, только в средний палец, как раз на границе первой и второй фаланги. Лешка попытался зажать полено между ног, но быстро понял, что в неудобной позе на низком чурбаке от этого не будет толку. Поспешно вернул полено на дровокол. Если снова насадить его на колун, щель станет шире, можно будет освободиться…
Лешка нажал левой рукой на рычаг. Мотор зажужжал, но поршень не сдвинулся с места. Отпустил рычаг, вдавил кнопку — ничего. Попробовал нажать кнопку ногой, но не вышло: ботинок не попадал в выемку. Нажал кнопку рукой, скособочился, пытаясь найти ногой рычаг. Надавил на него. Мотор зажужжал, поршень медленно поехал вправо. Нога соскользнула, и поршень с явным удовольствием поехал назад, наслаждаясь Лешкиной паникой. Палец пульсировал. Надо стащить ботинок, нажать еще раз, всё получится, дядя не узнает, неловкости можно избежать… Но что-то подсказало Лешке, что пора сдаваться. Только бы дядя был дома! А вдруг он ушел, а Лешка не заметил? Придерживая полено левой рукой и пытаясь хоть немного ослабить давление, он неловко поднялся и побежал к дому. Кое-как открыл дверь локтем, задумался о том, что сейчас вломится в гостиную в грязных ботинках, но было уже не до этого. В данный момент он чувствовал только огромное облегчение, потому что дядя сидел на диване, прижимая к уху телефон.
— Вот, — пролепетал Лешка, протягивая руку с поленом. — Быстрее, пожалуйста…
Несмотря на косо сформулированную фразу, дядя понял. Видимо, рука, застрявшая в полене, говорила сама за себя. Придерживая телефон плечом, он ухватил полено сильными пальцами — и на секунду Лешка почувствовал, как испаряется надежда.
— Не получается, — в панике прошептал он, тщетно дергая рукой.
И в ту же секунду полено соскочило. Лешка стянул рукавицу, ожидая увидеть кровавое месиво, но палец выглядел вполне целым. Только опух и немного посинел, а на сгибе белела довольно глубокая вмятина.
— К гидравлике нужно относиться с уважением, — сказал дядя, бросив короткий взгляд на палец и тут же переключая внимание на телефон: — Да, я по поводу кабельного, здравствуйте.
Продолжая говорить, он встал, взял Лешку за плечо и повел на кухню, где включил холодную воду и сунул поврежденный палец под струю. Лешка замер над раковиной, а дядя снова вернулся в гостиную.
Болезненная пульсация понемногу утихла, и теперь к горлу подступила тошнота. Лешка выключил воду и тяжело опустился на стул, чувствуя, что вполне может потерять сознание. Пульсация, ушедшая из пальца, оказывается, просто переместилась куда-то за барабанные перепонки и теперь усилилась. Лешка слышал, как шумит кровь, циркулируя во всем его теле. Посмотрел на палец, вдруг осознавая, что мог остаться без него. Как глупо! Потеря части тела всегда казалась Лешке крайне пугающей, и вот теперь он сам чуть не отхватил себе полпальца.
Немного придя в себя, Лешка вернулся в гостиную. Дядя уже закончил разговор и отложил телефон в сторону. Теперь он с преувеличенным интересом рассматривал полено, аккуратно прислоненное к журнальному столику. Лешка сглотнул, отчаянно желая провалиться сквозь землю.
— Очухался? — спросил дядя.
Лешка кивнул, и дядя тоже кивнул, будто бы довольный этим ответом. А потом сказал всего два слова, от которых сердце Лешки подскочило к горлу и сразу же камнем ухнуло вниз:
— Снимай штаны.
Лешка помотал головой, сделал маленький шаг назад и замер. Это невообразимо, несправедливо, стыдно, просто невозможно, в конце концов.
— Я же помочь хотел! — воскликнул Лешка обиженно.
— Меня не волнует, чего ты хотел. Важно то, что ты сделал. Ты включил дровокол без спросу и чуть не остался без пальца. Снимай штаны.
— Не надо, — сказал Лешка.
— Тебе помочь или сам?
Лешка подавил панический всхлип и пробормотал:
— Сам…
Он кое-как расстегнул джинсы негнущимися пальцами — казалось, что в полене застряли все десять, а не один — и застыл, не зная, куда девать глаза.
— Всё-таки придется помочь, — сказал дядя, подходя и спуская его джинсы до колен.
Лешка воспротивился было, но тут же опустил руки. Если отбиваться, будет еще унизительнее.
Путаясь в джинсах, Лешка подчинился дядиному приказу, подошел к креслу и перегнулся через мягкий подлокотник, понимая, что с трусами скоро тоже придется распрощаться, но радуясь, что они пока еще на месте.
Зажмурившись и вжимаясь лбом в плюшевое кресло, Лешка слушал, как дядя расстегивает и вытаскивает из брюк ремень. Это не на самом деле, этого не может быть, это не по-настоящему…
Ремень с противным свистом рассек воздух, и Лешка дернулся, против всякой логики надеясь если не слиться с креслом полностью, то хоть увеличить расстояние между собой и неминуемым ударом. Боль, возможно, отсроченная на тысячную долю секунды, все же настигла его — слишком быстро, он был совершенно не готов, это уже ни в какие ворота не лезет, нельзя же так, невыносимо — и вырвала крик, который Лешка с радостью подавил бы. Если уж это происходит, то надо хотя бы вытерпеть с честью, как терпят издевательства врагов герои любого хорошего боевика. Это же так просто — стиснул зубы и молча превозмогаешь, пока тебя топят, подвешивают и бьют током. Ну, застонать иногда можно, если уж совсем плохо. Вот только Лешка в герои боевиков явно не годится…
Вторым ударом обожгло поверх первого, Лешка совсем позорно взвизгнул и попытался прикрыться рукой.
— Руку убери.
Лешка не послушался и почувствовал, как его хватают за запястье, прижимая отчаянно растопыренную ладонь к пояснице. Следующий удар вышел каким-то более злым и хлестким, и Лешка завопил: