— Ты действительно не любишь шоколад?
Комментарий к 10
Давненько у нас не было глав из сплошного диалога…
Боюсь, они сейчас доболтаются до полного взаимопонимания, и тогда текст можно будет сворачивать 0_0
========== 11 ==========
Погода неожиданно испортилась, хотя до конца лета было еще почти три недели. Дядя то и дело уходил в лес за грибами, а Лешка оставался дома. Его это в основном устраивало, хотя иногда он всё же огорчался, что дядя не зовет его с собой. Лешка убеждал себя, что расстраивается только из-за того, что лишен возможности гордо отказаться, а вовсе не потому, что хотел бы проводить с дядей больше времени. Он не хотел. Совсем не хотел. Ни капельки. Зачем ему какой-то угрюмый дядька, если есть интернет.
С того дня, как дядя не поехал на конференцию, они ни о чем по-настоящему не разговаривали, и Лешка быстро пришел к выводу, что ничего не изменилось. Дяде он был безразличен, пока всё шло по плану. Не мешает — и ладно. Если начинал мешать, дядя без особого интереса устранял неполадку, а потом игнорировал Лешку до следующего раза.
Следующий раз случился как раз из-за интернета. Лешка смотрел очередной ролик про эксперименты и подумал, что интересно было бы проверить, как поведет себя мыло в микроволновке. На видео оно превращалось в ком пышной пены, и это выглядело впечатляюще, но что-то Лешке не верилось, что так бывает.
Решив, что стоит всё же попробовать, Лешка разыскал в ванной непочатый брусок мыла и положил его в пластиковый контейнер. На видео мыло клали прямо на стеклянный поддон, но Лешка решил не рисковать: прилипнет еще… В контейнере надежнее. Он сунул контейнер в микроволновку, закрыл дверцу и наугад выставил таймер. Пяти минут должно хватить.
Хватило и двух. Уже к концу первой из микроволновки потянулась белая струйка пара, а на середине второй струйка почернела и разрослась, не оставляя никаких сомнений в том, что она — не пар, а дым. Лешка поспешно открыл микроволновку и вытащил контейнер, за которым потянулись вязкие нити. Мыло осталось на поддоне, потому что дно контейнера расплавилось (это, кстати, вполне объяснило наличие нитей). И тут у Лешки внутри всё перевернулось от запоздалого нехорошего предчувствия.
Дальше было только хуже. Дым пополз к потолку, и дом наполнился пронзительным визгом пожарной сигнализации. В кармане, едва перекрикивая сигнализацию, затренькал телефон. Лешка чертыхнулся, увидев, кто звонит: откуда он всегда всё узнаёт? Может, в доме тоже камеры?
Лешка чуть не швырнул телефон на пол от досады: надо же так вляпаться на ровном месте!
Отвечать очень не хотелось. Но телефон не унимался, в сочетании с сигнализацией создавая просто невыносимый шум, и Лешка наконец сдался.
— Что горит? — спросил дядя, и Лешка не расслышал в его голосе ни тревоги, ни любопытства.
— Ничего.
— А почему тогда сигнализация сработала?
Лешка промолчал.
— Алексей, мне тут звонят и спрашивают, нужно ли присылать пожарных. Так что, нужно?
— Нет, — ответил Лешка.
Оказывается, эта орущая штуковина еще и пожарных вызывает. Вот ведь ябеда…
— Точно ничего не горит? — допытывался дядя.
— Только дымится, — честно ответил Лешка, глядя на останки контейнера.
Дядя посчитал разговор оконченным и отключился, а Лешка задумался о том, стоит ли попытаться замести следы. Наверное, нет. Всё равно влетит.
Сигнализация сама собой выключилась, и в доме стало пронзительно тихо. Дым постепенно рассеивался, от него уже остался только легкий сизоватый шлейф. Лешка опустился на стул и стал ждать.
Когда в гостиной раздались шаги, противно защекотало в горле, но Лешка даже не пошевелился. Так и сидел, виновато опустив голову, пока дядя стоял на пороге, разглядывая учиненный погром.
— И что это должно было быть? — спросил наконец дядя, пытаясь поднять со стола контейнер.
Лешка с совершенно убитым видом пожал плечами. По крыше забарабанил дождь.
Дядя бросил попытки отлепить расплавленный контейнер от столешницы и заглянул в микроволновку.
— Итак? — спросил дядя, обводя кухню широким жестом.
Лешка почувствовал, как мурашки пробегают по корням волос и мучительно медленно осыпаются за шиворот. Так стыдно ему еще никогда не было.
Поняв, что внятно рассказать не получится, Лешка дрожащими руками открыл на телефоне вкладку со злосчастным видео и повернул экран к дяде. Тот просмотрел ролик до конца и спросил:
— А контейнер зачем?
— Чтобы не испачкать микроволновку, — пробормотал Лешка.
— Чтобы не испачкать микроволновку, просто не суй в нее мыло. Прибери за собой, будь добр. И воздержись от дальнейших экспериментов, пока живешь в моем доме.
Дядя развернулся и вышел, оставляя Лешку наедине со жгучим стыдом и обидой. Пожалуй, это было похуже, чем порка. Лешка чувствовал себя ничтожным и униженным. Дядя так доходчиво объяснил, что в этом доме Лешка — никто, так ясно дал понять, что не хочет тратить на него свое время… И, что обиднее всего, возразить тут нечего. Нет у Лешки никаких прав.
Отскоблив от поддона мыло и пластик, Лешка кое-как отодрал от стола контейнер. Конечно, подтеки пластика так и остались там навеки, но с этим уже ничего не поделать. Лешка выбросил мыло и обломки контейнера в мусорное ведро и вышел в гостиную.
— Убрал? — спросил дядя.
И тут Лешка понял, что не выдержит. Ему хватило уже унижения и обиды, он уже давно раскаялся, но сейчас всё равно придется нагибаться над проклятым креслом, потому что он позволил себе лишнее в чужом доме.
Не отвечая и не глядя на дядю, Лешка выбежал из гостиной в коридор, влез в кроссовки и выскочил на улицу, прямо под дождь. Метнулся к старому сараю, обогнул его, прижался к задней стенке и сполз вниз, обхватив руками колени. С крыши лило сплошной стеной. Лешка подтянул колени к груди, но все равно не смог полностью спрятаться от потока воды. Ну и пусть.
Теперь, когда порыв прошел, Лешке стало страшно. Дядя наверняка в бешенстве. Лешка еще ни разу не сбегал от него, послушно принимал наказание — и это было адски больно. А что же будет сейчас, если дяде придется искать его, силой тащить в дом?.. Лешка опустил голову на колени и всхлипнул, прислушиваясь. Сейчас хлопнет входная дверь, раздадутся приближающиеся шаги… Почему он не умер вместе с мамой?
Дверь всё не хлопала. Наверное, дядя рад, что он сбежал. Надеется, что его съедят медведи, одним махом устранив проблему.
Лешка продрог. Ливень превратился в умеренный дождь, а ужас — в унылую тоску.
Стоило догадаться, что дядя дверью не хлопает. Он ее аккуратно закрывает, так что и не услышишь, особенно во время дождя. И звук шагов в траве тонет. Лешка дернулся, увидев внезапно возникшую рядом фигуру, но бежать не стал, только вжался в стену. Добегался уже.
Дядя опустился на корточки рядом с Лешкой, взял его за плечо и легонько потянул вперед, отлепляя от стены.
— Простудишься же, — сказал он, накинув на Лешку дождевик.
Потом встал и ушел, напоследок бросив:
— Как созреешь — возвращайся.
Лешка невольно закутался в дождевик, хотя какая-то его часть требовала проявить твердость духа и замерзнуть насмерть в знак протеста. Но умом Лешка понимал, что поезд уже ушел. Посидев еще какое-то время у сарая, Лешка поднялся и пошел — не домой. В дом.
В прихожей Лешка осознал, что до конца всё-таки не созрел. Он прошмыгнул тихонько в свою комнату, уверяя себя, что только переоденется в сухое, но так и остался там. Если дяде надо, пусть сам за ним придет.
Он не пришел.
Ночью Лешку снова разбудил кошмар. Ничего из сюжета он не запомнил, но чувство тревоги никак не желало уходить. Промаявшись больше часа и поняв, что засыпать ему страшно, Лешка встал и прокрался в гостиную, надеясь, что дядя там. События прошедшего дня уже не имели значения, Лешке было необходимо убедиться, что с ним всё в порядке.