Наконец дядя отложил в сторону ножницы и придирчиво осмотрел Лешкину голову, приподнял за подбородок, повернул немного вправо, потом влево, поморщился.
Лешка нерешительно ощупал свою новую прическу:
— Коротко…
— Надо было вообще налысо побрить, — отрезал дядя.
— Надо было, — мрачно согласился Лешка.
— Иди сполоснись.
Лешка встал, грустно посмотрел на кучку волос на полу.
— Ничего, отрастут, — сказал дядя.
Лешка молча пошел в ванную и с отвращением глянул в зеркало. Но вид у него оказался на удивление приличный, если не считать крайне несчастного выражения лица.
Пока Лешка смывал с себя остриженные волосы и напряжение, дядя успел пропылесосить пол на кухне и вернуться в гостиную. Лешка нерешительно замер на пороге, не зная, чего теперь ожидать. Дядя не обращал на него внимания, и Лешка наконец осмелился подойти и поднять с пола книгу. Он уже развернулся к двери, когда дядя позвал его. Лешка нехотя вернулся. Разумеется, теперь пришла пора кресла.
— Я тебя подстриг только потому, что ты сам начал, — сказал дядя. — Нельзя же в таком виде идти в школу…
Лешка нетерпеливо передернул плечами:
— И?..
— Это было не наказание.
— Какая разница?
— Большая.
— Как скажете.
Лешка снова развернулся к двери.
— Алексей…
— Что?
— Ничего.
Комментарий к 13
Конечно, у меня были большие планы на тринадцатую главу, но муза сказала, что рано. Так что пока вот…
========== 14 ==========
— Тебе не кажется, что ты как-то поздно возвращаешься домой? — спросил дядя.
— Не кажется, — ответил Лешка.
— Алексей.
— Что сразу Алексей? Я же не виноват, что вы в лесу живете…
— При чем здесь лес?
— При том. Автобусы еле ходят.
— Дело только в автобусах?
Лешка сковырнул ногтем кусок горелого пластика со столешницы. Нет, разумеется, дело вообще не в автобусах. Это любой дурак бы понял.
— Мне не полагается никакой личной жизни, да? — мрачно спросил он.
— Если не сменишь тон, то да.
Лешка сковырнул еще немного пластика, понимая, что специально провоцирует дядю, но не желая останавливаться. Возможно, дело как в раз в этом безобразном пятне на столе. Оно так и будет напоминать о том, что Лешка избежал справедливого наказания из-за трусости. Надо было тогда остаться… Что-то после этого случая поменялось, и Лешка подозревал, что не в лучшую сторону. Раздражающая ранка, оставшаяся на душе после того случая, так и не зарубцевалась. Наоборот, она кровоточила всё больше и грозила превратиться в незаживающую язву. Лешка был виноват, и чувство вины никуда не желало деваться. Он старательно усугублял свою вину, но так и не выпросил искупления, и это было паршиво. Как будто он заразный, как будто о него не хочется марать руки.
— Я пошел, — сказал Лешка, резко вставая и выбрасывая недоеденный бутерброд в мусорное ведро.
— Возвращайся вовремя.
— Как получится.
Лешка подхватил рюкзак и выскочил из дома, хлопнув дверью.
Он вернулся даже позднее, чем обычно. Зашел в свою комнату, швырнул рюкзак на пол, закрыл дверь.
Дядю всё это просто обязано было рассердить, и Лешке стало стыдно. На самом деле он хотел бы пойти и извиниться за испорченный стол, за бездумно обрезанные волосы, за свою грубость и за опоздания. Хотел всё рассказать. Но еще больше он хотел реакции.
Посидев какое-то время на кровати, Лешка потянулся за рюкзаком, достал учебник и попытался читать. Глаза пробегали по строчкам, не задерживаясь, чтобы выхватить смысл, и учебник пришлось отложить. Здорово, теперь еще и к контрольной не подготовиться… Лешка понимал, что мандраж сам по себе не пройдет, но из комнаты не выходил, хоть это и могло бы приблизить развязку.
А развязки всё не было.
Лешка даже заподозрил, что дяди нет дома. Может, взял и свинтил на какой-нибудь съезд зануд, а Лешке сказать забыл. Или не посчитал нужным. Но шаги в гостиной опровергли эту теорию.
Вечер плавно перетек в ночь. Лешка чересчур громко распахнул дверь, сходил в ванную, долго там плескался, забрызгал всё зеркало, когда чистил зубы, но никто на шум и беспорядок не сбежался. Тогда Лешка побросал учебники в рюкзак, забрался под одеяло и отвернулся к стенке, готовясь к бессонной ночи. Разве уснешь, терзаемый голодом и тревогой? Лешке стало себя очень жалко.
Под утро Лешка всё же задремал, и ему тут же приснилось, что он лежит в луже крови. И это было почему-то хорошо, это наполняло его чувством глубочайшего удовлетворения. Нет, в самой ситуации приятного было мало, Лешка ощущал, как из него потихоньку вытекает жизнь, но откуда-то издалека появился дядя и прямо бегом кинулся его спасать, и это было так здорово, так долгожданно, что Лешка ни секунды не сомневался: оно того стоило. Проснувшись, Лешка еще некоторое время улыбался этим ощущениям, а потом его захлестнул стыд. Какая ерунда… Сентиментальная чушь. Не надо его спасать. Если он когда-нибудь и окажется в луже собственной крови, то только для того, чтобы наконец-то сдохнуть.
Хотя нет, умирать пока никак нельзя. Лешка вздохнул и поднялся. Всё равно скоро зазвенит будильник, нет смысла засыпать на каких-то жалких полчаса. Лучше выйти из дому пораньше.
На кухне горел свет, и Лешка нарочито мрачно прошел к столу. К отполированному, сверкающему новым слоем лака столу без малейших следов горелого пластика. Когда он успел? Наверное, вчера, пока Лешка был в школе.
Дядя молча пил кофе, и Лешка не мог не понять, что сейчас что-то будет. Неспроста же он встал так рано… Хотя роботы и не спят.
Лешка задумчиво провел рукой по столу, но так ничего и не сказал.
Зато дядя сказал:
— Дай телефон.
Лешка молча вынул телефон из кармана и бросил его на стол.
— Разблокируй, пожалуйста.
Лешка почувствовал, как кровь приливает к лицу. Это же личное…
— Я не буду нигде копаться, — сказал дядя. — Только в настройках.
— Зачем?
— Родительский контроль включу.
— Какой-какой?
— Ну, уж так называется…
Лешка разблокировал телефон и спросил:
— Камер во дворе вам мало?
— Получается, что мало, — невозмутимо ответил дядя, роясь в настройках.
— Ну, еще в комнате установите, — пожал плечами Лешка. — Или уже?
— Что ты бесишься?
— Потому что вы мне проходу не даете. Я не привык жить под колпаком, простите меня, пожалуйста.
— А что, твоя мама не хотела знать, где ты и с кем? — спросил дядя и протянул Лешке телефон.
— Так то мама. Она меня любила.
Лешка взял телефон и вышел из кухни. Зашел в свою комнату, подхватил рюкзак, бросил телефон на кровать. Если дядя хочет, пусть отслеживает его передвижения хоть весь день.
Теперь можно и уходить. Уже в прихожей Лешка кое-что вспомнил, вошел в ванную и порылся в стенном шкафу. Нужная коробочка оказалась в самом дальнем углу. Лешка открыл ее, высыпал на ладонь завернутые в тонкую бумагу прямоугольники. Шесть штук. Никто не заметит, если останется всего пять.
Лешка сунул лезвие в карман и выскользнул прочь из ванной.
========== 15 ==========
Как странно. Ведь порезаться лезвием так легко… Когда-то давно Лешка разобрал бритву дяди Толика, чтобы было чем выстрогать кубик из пробки. Где-то на пятой грани лезвие незаметно скользнуло по пальцам, Лешка даже боли не почувствовал. Потом, когда кровь никак не останавливалась, он перепугался и проникся уважением к острым предметам. Конечно, хватило этого уважения ненадолго, и уже через год Лешка еще пару раз неглубоко порезался, отскребая лезвием краску со стекла.
Но сейчас… Воспаленная плоть смыкалась вокруг лезвия, но оно никак не входило в кожу. Лешка пытался надавить, пытался прочертить лезвием линию, пытался повернуть его так, чтобы воткнуть самый уголок, но у него ничего не получалось.