Выбрать главу

— Хочу от тебя услышать.

Лешка стиснул зубы, чувствуя, что им играют. Тамара Васильевна уже явно позвонила и наябедничала. Или дядя сам позвонил, увидев, что Лешка не в школе. Так или иначе, они давно успели сговориться, так к чему всё это?

— Ну?

Лешка молчал.

— Хорошо, начнем с того, что знаю я, если тебе так проще, — вздохнул дядя. — Ты оскорбил учителя, порвал тетрадь и ушел с урока. Так?

— Не так.

— Где именно не так?

— Я ее не оскорблял.

— Она говорит, что оскорблял.

Лешка почувствовал, как всё внутри закипает. Несправедливо. Нечестно.

— Ты ей что-нибудь говорил? — спросил дядя.

— «Отстаньте от меня», — сказал Лешка и тут же уточнил: — Я ей так сказал. И всё.

— Не очень вежливо.

Лешка пожал плечами.

— Почему ты ей так сказал?

Лешка снова пожал плечами. Дядина внезапная разговорчивость ему не нравилась, потому что каждый вопрос лез под кожу. Скорей бы уже переходил к делу…

— Почему? — повторил дядя.

— Потому что она не отставала, — раздраженно ответил Лешка. — Что вам всем надо от меня?

— Тамаре Васильевне надо, чтобы ты написал сочинение. Мне надо узнать, почему ты не хочешь его писать.

— Угу, а потом вы меня отлупите, заставите публично извиниться и всё-таки написать это дебильное сочинение. И все будут довольны, — заключил Лешка.

— Какая была тема?

— Что?

— Тема сочинения.

Лешка отвернулся и стукнул кулаком по стене.

— Вы же знаете… Зачем издеваться? — тихо спросил он.

— Не знаю.

Лешка молчал, и дядя добавил:

— Я не издеваюсь. Просто хочу понять.

— Не хотите. Вы хотите, чтобы от меня не было проблем.

— Не от тебя, а у тебя. Так какая была тема?

Лешка почувствовал, как глаза наполняются слезами, и заставил себя ответить:

— «Письмо матери».

— Ты ей не сказал? — спросил дядя после небольшой паузы.

Лешка помотал головой. Он вообще не мог об этом говорить, даже думать без слёз не мог, как не мог и объяснить, какая паника его захлестнула, когда он оказался в этом капкане. Он хотел бы сказать Тамаре Васильевне, что не может ничего написать маме, потому что она умерла. Хотел бы спросить, кто вообще выдумал такую тему. Как можно требовать от человека так раскрыться? Даже если бы Лешке удалось сформулировать и записать то, что он хотел сказать маме, и при этом не разреветься, разве можно отдать это послание чужой тетке? Всё это он хотел бы сейчас сказать дяде, чтобы хоть как-то оправдаться, но невозможно было произнести ни слова, при этом не обрушив плотину, едва сдерживавшую рыдания. Она сама сейчас рухнет, без посторонней помощи. Лешка прижался лбом к стене, будто ожидая, что она ответит лаской на его недавнюю грубость.

Дядя взял Лешку за плечо и подвел к дивану. Ну вот, начинается…

— Садись.

Лешка сел и закрыл лицо руками, потому что слезы уже потекли по щекам. Скорей бы всё закончилось…

— Ты же понимаешь, что она не специально, — сказал дядя, тоже сев на диван. — Я ей всё объясню.

Лешка замотал головой:

— Не надо!

Дядя обхватил его за плечи и твердо сказал:

— Надо. Я с ней поговорю, она всё поймет. Всё будет хорошо.

— Мне всё равно придется писать это письмо, — всхлипнул Лешка.

— Нет.

Лешка попытался дышать ровнее. Успеет еще нареветься… Но успокоиться не получалось. Напряжение, переполнявшее его, вытекало вместе со слезами, и это было почти приятно.

— Всё же извинись перед Тамарой Васильевной, — сказал дядя, когда Лешка наконец начал успокаиваться. — Я тебя не заставляю, просто советую.

Лешке очень захотелось ответить какой-нибудь колкостью, но он вовремя прикусил язык. Вообще-то дядя прав, извиниться стоит. Хотя бы за то, что нагрубил и убежал.

— Публично? — уточнил он.

— А хочешь публично?

— Нет.

— Тогда нет.

— Ладно…

— Всё, что пропустил сегодня, сделаешь дома за выходные.

— Угу.

Ну вот. Кажется, разговоры закончились. Лешка выжидающе посмотрел на дядю.

— Почему ты на меня всегда так смотришь?

— Как?

— Как будто я тебя убивать собираюсь.

— А вы не собираетесь?

— Нет.

Лешка опустил глаза и принялся сосредоточенно разглядывать свои ладони.

— Можешь идти, — сказал дядя. — Ника тебя заждалась.

Собака, похоже, услышала свое имя, потому что в тишине отчетливо раздался стук когтей по ламинату и свистящее поскуливание. Лешка приподнялся было, но остался сидеть, не решаясь сбросить дядину руку. Впрочем, дядя тут же сам ее убрал, и Лешка поспешно встал. Уже на пороге он обернулся и спросил:

— Вы не сердитесь?

— Нет. Но в следующий раз просто иди домой.

Лешка хотел было возразить, что он и так пошел, как только получил сообщение, но дядя имел в виду не это. Лешка на секунду задумался, вспомнил, как накручивал себя, сидя в одиночестве на пустыре. Конечно, сейчас очевидно, что действительно стоило просто пойти домой и не мучиться. Но значит ли это, что Лешка так и поступит в следующий раз? Врать не хотелось, и Лешка неуверенно ответил:

— Я постараюсь.

========== 18 ==========

— Не спится? — спросил дядя.

Лешка пожал плечами. С тех пор, как появилась Ника, он перестал перебираться посреди ночи на диван в гостиной. Если снилось что-то плохое, всегда можно было обнять собаку, позволить ей слизать теплым языком слезы, слушать ее дыхание, незаметно снова проваливаясь в сон. Одиночество отступало, и было почти не страшно. Конечно, у дяди могли возникнуть возражения по поводу присутствия собаки в постели, но зачем ему об этом знать.

И всё же сегодня Лешке не спалось. Дядя правильно сформулировал вопрос. Кошмаров не было, страха не было, но и сон не шел. Провалявшись в кровати почти два часа, Лешка решил, что ему просто хочется поговорить. Ника, конечно, умела слушать, но Лешке хотелось именно диалога. Просто поговорить с дядей, не будучи расстроенным, не нуждаясь в утешении и не гадая, чем всё закончится. Поболтать о чем угодно, слушать и быть услышанным.

— Чай будешь?

Лешка снова пожал плечами, и дядя пошел на кухню, чтобы через минуту вернуться с чашкой в руках.

Это напомнило Лешке о вечере одиннадцатого июля, и он поспешно спросил, чтобы отогнать от себя воспоминания:

— А вы вообще спите когда-нибудь?

— Иногда.

— Почему вы живете один? — неожиданно вырвалось у Лешки.

— Да я вроде как с тобой живу, — сказал дядя. — И с Никой.

— Ну… У вас же никогда не было семьи, — неловко пояснил Лешка. — Почему?

— А зачем?

— Ну, не знаю. Люди обычно женятся, — пробормотал Лешка, рассматривая свое отражение в чашке.

— Значит, я не настолько человек, — заключил дядя.

И Лешка подумал уже, что разговор окончен, но дядя неожиданно продолжил:

— Я же говорил, что не люблю людей. Зачем жениться и плодиться, если не хочется… Мне и так нормально.

Было. Пока племянник на голову не свалился. А Лешке-то показалось, что они наконец нашли общий язык…

— Зачем вы согласились? — спросил Лешка.

Он не уточнил, на что именно, но дядя и так понял.

— За неимением лучшего, — ответил он. — Слушай, мы же уже всё обсудили давно. Появится более подходящий вариант — хорошо, нет — как-нибудь проживем.

— Более подходящий, — повторил Лешка.

— Мало ли. Какая-нибудь тетушка или кузина по материнской линии, — пожал плечами дядя. — Ну, или еще кто-нибудь, кто разбирается в детях и жаждет тебя усыновить.

— И вы меня отдадите?

— А почему нет?

Лешка поставил чашку на стол.

— Так, не надо тут обижаться, — сказал дядя. — Я обещал твоей матери, что буду действовать в твоих интересах. Если будет выбор между нормальной семьей и мной, я этот выбор за тебя сделаю.

— Вам на меня совсем наплевать?

Слова сорвались с языка сами собой, и Лешке оставалось только виновато опустить глаза.

Дядя смерил его долгим взглядом, помолчал достаточно долго, чтобы Лешка успел многократно проклясть свою несдержанность, и наконец заговорил: