Кстати, о русском языке.
Возможно, это будет для кого-то откровением.
Весьма неплохо — и с лексической, и с синтаксической точек зрения — говорят Кавенаги, Штранцль. Иранек — вообще как на родном, Ковач и Плетикоса — не так, но тоже прилично. Похуже обстоят дела у Моцарта и Родригеса. Но у бразильца не было перерыва в последнем сезоне, поэтому навык посвежее. Он просто стесняется. А бедные журналисты думают, что он — то ли тупой, то ли саботажник. Нет, Моцарт — это вообще отдельная тема. Он очень хороший футболист. Его Титов уважает, а это критерий. Есть, правда, одна техническая особенность, которую тот же Егор не всегда понимает, описывая это так: «Тормозит Моци иногда атаку. Встанет вот так (изображает полуповорот корпусом с косолапым захлестом ноги и показом зада сопернику) и, пока свою «Улитку» не сделает, голову не поднимет».
«Улитка» — да, это именно то слово, которое подходит. Зато она позволяет ему даже не в лучшей форме выполнять свою основную задачу: отняв мяч, не потерять его тут же, ибо плотность в зоне опорного хава выше, чем где-либо. И основная фишка Моцарта в том, чтобы максимально сократить время исполнения своей Улитки. А уж пас, если до этого дойдет, он отдаст. Вовремя и хороший. (Ну как хороший — точный.) Пусть и не в штрафную. Моци по проценту передач никогда не был худшим. Проблема этого футболиста была в том, что знаменитые карточки за грубость на какое-то время его самого выбивали из колеи. И вывести его из этой депрессии мог всякий раз только новый тренер, благо в «Спартаке» они обычно менялись аккурат в момент депрессивного пика у Моцарта. Совпадает как-то его обострение с общеклубным. Он никогда не «быковал», не повышал голос в быту. Никогда не лез в «зарубу» на тренировках, возможно, чуть экономя пыл и страсть для матча. Был уважаем всеми и уж на своем месте — опорного полузащитника — выглядел по-любому не хуже, чем кто-либо другой в «Спартаке» на своем. Почему был?
Да вроде избавляться от него надумали.
Пока новое совпадение обострений не началось.
Впрочем, вирус бразильского пофигизма Моци передать Веллитону успел. Так что следите теперь за этим парнем. А заодно можете делать ставки и на Алекса с Кариокой. Не они первые.
Первак и Рогозин
Помню первую встречу с Перваком.
Юрий Михайлович сразу взял быка за рога.
— Ты жил в Волгограде? Здорово. Я тоже там родился — мы земляки. Давай на «ты». Зови меня Юра.
С Юрой как-то не пошло. 13 лет разницы между начальником и подчиненным — что-то да значат. Остановились на — «ты, Михалыч». Есть у русских такая особая форма допустимого панибратства. До первого конфликта. Рядом сидел круглолицый человек с недобрым взглядом.
— Это Игорь Рогозин, — продолжил Первак, — знакомьтесь и будьте вместе.
Пошли знакомиться.
— Дай мне свой план работы, — сказал Игорь.
И как-то сразу стал начальником. «Вместе» он не умеет. А я под начальниками по жизни не привык. Есть такой недостаток.
Тогда же, в 2004-м, в клубе наметилось главное противостояние.
Это был вопрос креатуры. Первак, Ельчанинов, Рогозин — с одной стороны. Я и Жека Смоленцев, приглашенные Федуном, — с другой. И все бы ничего, да как-то некстати летом в верхах поплыли секретные слухи о том, что на трансфере Кавенаги кто-то «подрезал» два миллиона долларов. Поскольку переговорщиков обычно много не бывает, подозрения были недвусмысленные и не касались людей Первака.
Я не брал, честное слово.
Как-то не сразу, но пришло понимание того, что два бизнесмена по духу — Первак и Смоленцев на наших глазах разворачивают некую гонку на выживание.
Для этого каждый решил провести по одной показательной операции. Первак с пятой попытки привез недорогого Видича, Смоленцев — с первой, но — Кавенаги. Позже Федун полностью возьмет ответственность за последнего на себя, дескать, важно было сделать «знаковую покупку», показав миру, что в «Спартак» пришли серьезные люди.
При всей противоречивости Первака, имевшего неоднозначный биографический шлейф, не чуждого грубости и выпивке, заставлявшего всех, кто рядом, входить в эту круговую поруку (ты что, не с нами?), человек он прямой и конкретный. Ему некогда танцевать клиента. Вся его дипломатия и юриспруденция сводились к наезду. Это было в первые дни моей работы в клубе. Увольняя очередного из сотрудников червиченковского призыва, в присутствии троих «опорников» из числа подчиненных (больше в три опорника не играли), Юрий Михайлович, дыхнул на него дорогим перегаром и выдал: «Сейчас ты собираешь манатки, пишешь заявление и бегом на х… отсюда! Понял?! Бегом, я сказал! Попробуешь нас «нагнуть» — я тебя так нагну!»
Сотрудник испуганно ретировался. В кабинете повисла странная пауза. Демонстрация силы удалась. Рогозин вскоре на всякий случай из опорников перешел в опричники, по ту сторону кнута. Впрочем, он и так был в связке с Михалычем. Мы с Жекой остались по другую, поскольку были «опорниками» другого «тренера».
Диагноз Рогозина подтвердился, когда, вмешиваясь в работу абсолютно всех служб, кроме курьерской, Рогозин в жесткой форме и на повышенных тонах стал учить жизни начальника команды, главного менеджера, администраторов, юристов, сотрудниц международного отдела и т.д. Причем речь шла не о требовательности руководителя, а всего лишь о грубости психически неуравновешенного человека. Естественно, больше всего доставалось коммерсантам и бухгалтерам, потому что по должности Рогозин был (если что) коммерческим директором. Все очень скоро узнали, чьи «глаза и уши» учат их жить и работать, и терпели. Женщины пускали слезу, мужчины тихо матерились в коридоре. Первак мог неделями уходить в отпуск. По здоровью. Печать, право подписи и формальное руководство оставалось за Ельчаниновым. Молодой мажор-провинциал, сын какого-то губернатора или мэра — не важно. Вот душа-человек! Вечно весел, свеж, всегда в новом галстуке при модном костюме и каждое утро со свежими впечатлениями от посещения очередного крутого места в столице. Москву он не «нагибал», «не покорял» — он ее смаковал. Может, и до сих пор смакует. Молодца! Побольше бы таких адекватных сибаритов. Ему хорошо — и всем радость. За ним числилась организационно-структурная и хозяйственная часть. Шла она как-то сама собой. А значит, работал он хорошо. По крайней мере, автобусы по пути на игру при Максе не ломались.
Но «любимой женой» Первак назначил Рогозина. Человека без определенного места жительства и занятий. У него не было латвийского гражданства, зато было много проблем. Кстати, этим же летом в «Спартаке» появился и двойник Рогозина — Игорь Клесов. (В этом месте бывших спартаковских футболистов должно передернуть.) Представьте себе, тоже русский, тоже из Риги и без гражданства, также Игорь Анатольевич и даже 1965 года рождения. Но это мелочи. Главное, с таким же самомнением. Ребята-футболисты и так уже в разных интервью упоминали его светлое имя. Прозвище, которым они его наградили, говорит само за себя — Берия. Говорят, подсматривал, подслушивал, стучал, штрафовал. Не знаю, меня это не касалось. Может быть, он выступал в заранее определенной ему роли злого следователя, создавая темный фон для светлого образа доброго главного тренера. Может, просто старался отработать космическую зарплату, врать не буду. Не исключено, что он все делал по большому счету логично, ибо футболистам палец в рот не клади. Все-таки у нас еще не западный футбольный менталитет. Доверяй, да проверяй. Но то, что он был недружелюбен и брал на себя больше, чем положено, подтвержу. В общем, клон Рогозина был и в Тарасовке. И тем, кто одинаково много времени проводил в офисе и в команде, отдохнуть от имени Игорь Анатольевич не удавалось. Особенно страдал Валерий Жиляев. Его эти горячие рижские парни особенно доставали. Он был их боксерской грушей. Морально, разумеется.
Но вернемся в офис. Там же Рогозин! По словам осведомленных людей, предыдущий клуб в Латвии, в котором он был целым президентом, разорился. Расчетные деньги игрокам ему пришлось заплатить, продав почти все, что было. И вот этот талантливый финансист и менеджер стал правой рукой Первака. Никто не искал компрометирующие Рогозина слухи. Они его почему-то опережали. В первые же дни один из футболистов, знавший его по Латвии, недоуменно воскликнул: «А этот-то что здесь делает?! Теперь сюда все разваливать приехал?» Его рассказ поверг всех в шок.