Почему? Не хотели! А он вот хотел? Хотел! И более того — желал. Почти что и требовал. И не потому совсем не знал: ни ее ни их. Наоборот — знал: и ту и других. Оттого и больше, сильнее всего выпендривался с личным знакомством и представлением. Приседая не только на уши, но и топчась же на нервах, пытаясь вывести из себя и заодно же на чистую воду, доказав же их собственную неправоту. Ведь пусть и не знал пока истинной причины этих пряток. По исключительно же их каким-то своим соображениям. Но определенно догадывался, что, возможно, и по тем же причинам, связанным с прошлым. А если и нет, то просто из-за обиды. Банальной обиды на его же молчанку с ними и отсутствие хоть какой-то конкретики. Вот тебе и козырь на вальта — прятки на молчанку. Да и на двух! Два козыря и два вальта — ровно. Те, кто согласились молчать, против тех, кто отказались, но и замолчали же, только уже со всеми и для всех. Не только же и с ней. Это-то единственное и радовало — не он один был в этом. С таким же, как и он сам, вторым счастливчиком, кто до сих пор блуждал, не имея возможности вернуться. Вернуться раньше! Но как и он же сам и в скором же времени должен был так же появиться, дабы дособрать наконец весь пазл целиком. А там уже и к уголкам можно было бы переходить. Чтобы опоясать и замкнуть всю картину.
Правда, чем ближе он подъезжал, тем все сильнее и сильнее, с каждым километром, а там — и метром становилась чуйка на подвох и чей-то косяк. И не столько на них самих, сколько на продуманность и выверенность шагов кого-то извне. Кого-то, кто были же и повязаны вместе с ними, но почему-то не собирались играть по правилам. Решив играть на два фронта: за своих и за чужих. На пару шагов — так точно. А десятков или сотен — стоило узнать уже самому и по месту. Время ведь подошло еще вчера, а никто же ни сном ни духом. Должны же были уже собраться и открыться. Как и дать же знать об этом и ему. Хотя бы и отписать. Ждали ли его? А их обоих? Ждут ли еще? Могли бы и не ждать уж. Или вскрылись, но молчат, обидевшись окончательно. Но уже и на то, что обижались зря? Но если б только знали раньше то, что только узнали! Если узнали, конечно. Он бы и сам сделал это. Не с радостью, так раньше. Все бы рассказал, что знал, как то, что не знали они. Но в выборе между правдой и договором. Чуть ли и не на крови! Не на его и их, по крайней мере. И не тогда! Поэтому — и чуть ли. Выбор падал не на нее. К сожалению ли, радости? Но Совет прямо дал понять о запрете на любую раннюю самодеятельность. Да и куда уж прямее заказанной дороги в небытие, куда они если не скопом пойдут, то частями? Так или иначе же связанные со всем произошедшим и привязанные к нему же. Пугали или нет? А хотелось ли рисковать и проверять в таком-то случае? Точно нет! Ведь не зря же говорят, что был бы человек, в его случае существо, а статья бы нашлась. Собственно, как и каждый, даже самый чистый и невинный ангел, а там и грязный и повинный во всех смертных грехах демон знает, за что и на сколько, порой и навсегда, его могут судить. Кликать не хотелось, как и тыкать в этот высший улей, лишний раз.
Но что куда интереснее из того, что ему говорили и что он слышал, так это то, что даже его старший братишка переобулся и переметнулся. И куда, казалось бы? К кому? К ней же — девчонке! Как и они все — стал же помешанным. Но если еще с ними всеми термин еще был выбран почти правильно. И то почти, потому что не все за его команду и лагерь были. Не за его и правду! То в случае же со старшим — правильно и еще как! Но, как ни странно, по той же самой правде. Будто от противного и обратного. Знали-то одно, но понимали разное — каждый и свое. Да и стоило ли делать ему акцент на нем? Однозначно! Он ведь давеча только расстался с одной после трех да и почти что четырех лет отношений, а уже переметнулся и тоже запал на другую. Что и добило-то по итогу! И не только потому что как ни крути они с ним не только ближе всего и из всех общались. Но и одну лямку тянули еще же и от той какое-то время назад. Пусть каждый на своем плече и горбу, конечно. Но одну! Но еще и потому что тот же примешивал и своего. Свои обиды, боль и ненависть. Девчонка же, по мнению среднего и с легкой руки старшего, от тех же его помешательства и западения должна была уже отхватить за весь север и юг! Как за себя и того. Только — и ту! И только сейчас лишь, но уже и по мнению среднего же, рыжего же, прийти в адекватность и более-менее отпустить. Отчего педаль газа почти равнялась с полом и вот-вот была готова вылететь через него на дорогу. Но все еще держалась «на плаву», слегка лишь и иногда подтапливаемая высокой темно-коричневой кроссовкой правой ноги.