…худоба! Как с гуся вода… Ну да, ну да… И с Софиюшки — вся худоба. Куда уж больше?.. «Мои первые нянечки»… И последние! Но интересный экспириенс был все же… Недолгий же, правда… Раз от разу и… неполноценный! Но был. И кому к горю… кому к счастью (читай — мне)… я выросла чуть быстрее внутренне, чем внешне. Чем и они же сами… И осталась на своем и папином же время от времени попечении. Грех жаловаться! Да как и спорить. Он ведь первый и единственный, на моих годах же и веку — так точно, кто и среди пап так много времени смог бы позволить себе же вначале уделять своей маленькой дочери. Кем бы он ни был. Все-таки это чуть больше материнская прерогатива. Что и по части же и сыновей… Мужчинам же не столько труднее, сколько не интереснее с ними. Банально — они не знают, что с ними делать. Там ведь больше того, чего нельзя, чем можно. Практически и все, что можно же самим взрослым… И можно было бы подумать, что это все и из-за отсутствия женщины рядом как в принципе, так и в общем… Но! Чем становилась я взрослее, чем меньше его было рядом. Наоборот, да? Будто уже там было проще и интереснее, чем здесь. С такой уже мной. И я не знаю… Ходили, конечно, слухи, что, как и в случае же с входом в наше с папой еще, правда, непонятно для меня какое, но положение можно было увеличить и количество посещений того мира, уменьшив посещение этого… Не секрет же, что члены Совета, в большинстве же своем молодые и только-только прибывшие, кто не успел обзавестись семьей внизу и до принятия сана члена Совета заводили ее наверху… И… Это ведь похоже было на правду… Как и на предприимчивого, всегда и во всем продуманного моего же папу… Что готовил чуть ли не все да и чуть не всех же к моему окончательному спуску… Как и мою же семью… С приемной матерью и братом… Но что-то в этом всем и не сходилось же! Хотя бы и то, что, толком не поженившись и не пожив вместе хоть как-то, папа со второй матерью развелись… Никогда же он не мог что-либо делать «через не хочу» и «не могу». Да и «из-под палки» и «линейки»… Не тот же момент, где надо и должен… Вроде того, где он так и не полюбил. Как и она. Но сделал же вид для меня, что смог сделать с… емью счастливой… Любимой! Да и в принципе же семью. И семьею. Зачем вот только? Непонятно. Точно и не для себя. Да и не для меня… И не для нее же — подавно! Но, может, он так думал… в попытках сохранить для меня сказку и мечту… желание и этот… мир фантазии и воображения? Чтобы только я и не теряла веры и надежды… ни в кого и ни во что… и никогда?! Но точно же не мог просто и не для кого! Не знаю, в общем. Спиши это на интуицию и шестое чувство, если хочешь, но… Не двадцать же два… окей… не двадцать же лет… из них до десяти же лет где-то и примерно высиживать не хуже и наседки… ни на шаг практически не отходя… а если и да, то уже в двойном, а то и тройном размере с все тех же нянечек за это спрашивать… а после… все реже и реже… а уже с восемнадцати до двадцати, двадцати и одного, совсем пропасть… и вот сейчас только вроде объявиться… и то через раз же снова пропадая… да и ко всему же все реже к себе зовя и… принимая же у себя… И я бы, наверное, поняла, что это ему возвращается с моих детских лет… из них, где все те же десять были ближайшего и близкого общения… а следующие же десять — уже дальнего и далекого… периодичного… Но! И в ближайшем, близком же было когда и через раз… И в дальнем! А тем более далеком… Не было ровно. Все было же волнами и неравномерно… Даже когда этого не требовалось. А тем более уж когда требовалось… Будто же и было что-то еще. Кто-то! Паранойя? Да. Но если учесть, что мое обращение он затянул и оттянул… Между тем пропадая же в общепринятом и официальном… Когда же обращались все мои же сверстники… Что сейчас — будто и на год меня старше и опережают же меня… Ирония… Терзают же смутные сомнения, не правда ли? Как и меня совсем недавно, продолжая теперь маячить где-то на задворках, картина Репина