Набрав в легкие в очередной же раз побольше воздуха. И сокрыв почти полностью, но и с явной победой, если не в войне, то в бою, подступающие слезы за дыхательными упражнениями. Она загнала их обратно и, вложив ручку между страниц, возвращая в руку последнюю кисть, обратилась вновь к себе в зеркале:
— Да! Не сплю… Не сплю ночами, плавно переходящими в утра. Отсыпаюсь же где и как придется… И у кого придется. И огребаю! Получаю и отхватываю за свою же добродетель! Кстати… А какими там, к слову, поступками прославиться нельзя? И за какие намерения дорогу в ад вымощают? За благие же, конечно! — И вновь же макнув кисть в светлый корректор, подчеркнула им спинку носа его тонкой линией. — Да и почему нет, да? Это же не их проблемы… Не их и забота! И будто они же знают — каково это. Нет. Как и все. Да и если бы даже знали… не приняли же бы во внимание! Не придали бы и значения… Какого-либо. Я ж козел отпущения! Му-че-ник! И этим все сказано! Но… — на миг запнувшись, она притихла и облизала сухие губы, чуть откашлявшись, чтобы вернуть уже окончательно голосу стойкость, а руке — силу и твердость. И вернулась к тому, на чем остановилась — так же незамысловато начав подсвечивать участки под скулами, добавляя им тем самым хоть и оптического, но объема. И не забывая же растушевывать грани, — …как же жалко это выглядит, наверное, со стороны… Лично для меня, по крайней мере! Строить из себя здоровых так же правдиво, как и алкоголики… алкоголики… признающиеся же в том, что они не пьют! И что трезвые как… стеклышко. Противно! Ужасно противно. Противно и… больно. Но ей… ей же, конечно, просто нравится приносить боль, не замечая ущерба… Какого-либо и кому-либо. Чему-либо! Для нее же это очередная игра. А для меня… Для меня лишь новый рубеж… и рубец! Новая борьба со слезами… Ха! Как и сейчас, к примеру.
* * *
…Я же ведь все же экономная! И мне нельзя рассчитывать, как и расточительствовать на второй и третий слои… Нужно же обойтись всего одним! А иначе же признать еще больший ущерб, как и проигрыш за собой и победу, как и выгоду за ней же. Но уже и в войне. Нет! Вдох-выдох, вдох… Промокнуть сухими ватными дисками так и не сорвавшуюся, но оставшуюся в уголках глаз влагу… Влажными салфетками же протереть руки от старой косметики. На манер же имбиря — между разными видами суши… И на более-менее свежую и трезвую голову, как и лицо, вновь запылить участки кожи под глазами светло-бежевой пудрой. Да и… по всему… Чтобы даже фантомных и мнимых, а оттого же еще больше и фатальных, слез не было! Тех, что подкожны и… души душны… что не видны. Но и не значит, что их нет. Избавившись пусть даже от фантомного образа и запаха их… Вот так… Хорошо! Теперь немного округлой растушевки толстой новой кистью вокруг глаз, дабы если не целиком избавиться, то хоть частью и сокрыть же синяки… Подчеркнуть слегка брови темно-коричневым карандашом — только же лишь для их мягкой и плавной формы… И немного персиковых румян на яблочки щек. Можно все и той же толстой кистью. Что ведь и там беж, что здесь… И… Все растушевать! Да. И снова! Хоть я и не баба на самовар, но и так же будто свеклой натерлась… Остатками же румян заполнить боковое пространство поверхностей лба и шеи… Губы накрасить следом матовой нюдовой помадой… И… Все. Неплохо. Да, совсем неплохо! Не идеально же, конечно. Но… Сойдет! Да и уже пора выходить! И так слишком долго провозилась. Учитывая же, сколько еще времени потребовалось до. И не только на недовыпрямление волос… Но и крыльев! Как и на их же полное раскрытие, вычищение… и очередную же борьбу с желанием сделать их однотонными! Собственноручно же повыдирав ненужные в данном же контексте перья. Да-да… Перфекционист во мне все так же ведь дремал. Но стоит признать, что уже и не спал! А еще же я и со своей новообретенной сегодня хромотой… Как бы и надольше не опоздать же с ней. Если уж и не прийти вовремя… Уж куда-куда, а туда опаздывать никак нельзя. И если раньше я выходила за час, то теперь — за все два, а то и три приходится… Полетать, конечно, можно — задание все же. И как в других, в нем есть же такие некие послабления и отчаянные меры при таких же временах. Но и все так же ведь — чтоб без видимости. А лучше и вообще никак не привлекать к себе внимания… Никакого! Да и к свету же не взывать, призывая. Как и излишних же подозрений к себе! И так ведь… А уж тем и более к тьме…