Я нервничаю оттого, что поговорил с ней о своей бывшей жене, ведь мне не хотелось смущать ее или сделать что угодно, чтобы испортить наше настроение. Но я получил еще одно письмо по электронной почте от Одиль и уже был готов потерять контроль. Я надеюсь, что она вскоре использует свою речь, тогда мы сможем быть с ней в равных условиях. Я чувствую, что нахожусь в слишком большой зависимости от нее, а прошло лишь пять дней.
Я моргнул и вернул свое внимание к ней. Она отложила книгу в сторону и пристально посмотрела на меня.
– Пенни за твои мысли?
Она улыбнулась; у нее самая красивая улыбка. – Всего пенни, мистер Блэк? К какому типу девушек, ты думаешь, я отношусь?
– Ты права, приношу свои извинения. Так, какова цена за частичку мыслей Теи Каннинг?
– Твоя одна мысль, – ответила она, ее глаза пристально изучают мое лицо.
– У меня их слишком много.
– Как и у меня.
– А я-то полагал, что ты просто скажешь, что у тебя на уме, – дразнил я.
Я убрал ее волосы за ухо.
– Я так делаю… иногда.
– Тогда о чем ты думала?
– Какого черта он так уставился на меня? Разве он не знает, как его глаза влияют на меня… или, ну, что-то в таком духе, – ответила Тея, гораздо честнее, чем я предполагал. – А ты?
– О том, что я слишком сильно завишу от тебя, а хотелось бы наоборот, – почему-то я не могу лгать ей.
– Что ты имеешь в виду? Ты ни в чем не зависишь от меня.
Она выглядит так, словно, в самом деле, верит в это. Тея даже не представляет, какое огромное влияние имеет надо мной.
Покачав головой, я взглянул на ее книгу. – Почему «Великий Гэтсби» твоя наименее любимая из любимых книг? Причина в том, что ты ненавидишь Джея?
– Нет! Я ненавижу Дэйзи, – сказала она, приподнявшись со злостью.
Это будет забавно.
– Ты ненавидишь Дэйзи?
– Она – злая потаскуха!
– Это немного грубо, – рассмеялся я.
Я люблю видеть ее такой рассерженной.
– Ох, да ладно! Во-первых, она выходит замуж за мужчину, которого не любит, потому что он богат. Но я могу смириться с этим, поскольку, знаешь, это же 1900-е годы, женское избирательное право только начинает вступать в силу. Поначалу мне стало жалко Дейзи, потому что это выглядело так, словно родители подтолкнули ее на это. Но затем она начала упиваться ядом.
– Ядом?
– Да, редчайшим ядом богатства и славы. В следующий раз мы встречаем ее, когда возвращается Джей и она сразу становится вся такая «дай-ка я забуду о своем муже и ребенке, да пойду и повеселюсь у своего бывшего любовника весь проклятый день».
– Но она искренне любила его, – сказал я, поймав себя на мысли, что сейчас защищаю вымышленных героев.
Она фыркнула и закатила глаза. – Даже если он ее настоящая любовь, то она все равно еще замужем за другим мужчиной. Ты или убегаешь с ним, или держишься от него подальше. А не продолжаешь вести интрижку под носом у своего мужа. И какой же человек встречает свою долгожданную настоящую любовь и не задает ни одного вопроса при встрече в самом начале? Она просто запрыгивает в его лодку и постоянно веселиться в его доме.
– Вообще-то Гэтсби приглашал ее туда, так почему бы ему не покончить с ней?
– Любой мужчина готов был взять вину на себя за убийство и с удовольствием убежать с ней. Но нет, Дэйзи не захотела иметь только свой кусок пирога и съесть его14, она к тому же захотела кровавого кондитера! – сказала она с гневом.
Тея была так возбуждена сейчас, что вскочила на колени, размахивая книгой передо мной.
– И самая худшая часть всего этого, так это тот факт, что у нее не имелось даже порядочности, чтобы прийти на его похороны. Она просто сбежала, чтобы прожить свою идеальную никчемную жизнь с мужем. Дейзи – ужасный, отвратительный человек, и лучше бы ее сбила желтая багги15!
Я рассмеялся. Взглянув на ее лицо, я увидел, как страсть и гнев переполняют Тею, это было слишком забавно.
– Проклятье! Зачем ты спросил об этой книге? Теперь я выгляжу сумасшедшей, – простонала она, спрятав лицо под одеялом.
Вместо того чтобы исправить ситуацию, это только заставило меня смеяться еще больше.
– Прекрати смеяться надо мной! Это не моя вина. С курсом «американской английской литературы» в качестве профилирующего предмета начинаешь немного странно реагировать на книги, ясно?
– Тея, – сказал я, стараясь изо всех сил прекратить смеяться, когда протянул к ней руку.
Но она отвернулась. Обняв ее, я удерживал Тею через одеяло.
– Я смеюсь, не потому что считаю тебя странной… хотя ты, для заметки, немного такая и есть, – она ударила меня, прежде чем я успел продолжить. – Я смеюсь, потому что ты потрясающая, и не мог не задуматься о том, если ты так пылко реагируешь на вымышленные истории, тогда, как же ты ведешь себя с настоящими людьми. Ты полна великодушия, могу судить это по тому, как ты любишь свои книги.
Она вылезла из-под одеяла, пытаясь не улыбнуться. – Мило выкрутился.
– Стараюсь. Теперь, почитай мне.
Я подал ей книгу.
В очередной раз, она уютно расположилось около меня, положив свою голову мне на грудь, и начала читать свою наименее любимую из любимых частей.
Осталось только два дня…
Не думаю, что смогу отпустить ее.
Тея Мэй Каннинг
Возраст: 23
Рост: 5’9 ½ (примеч. ~ 176 см.)
Раса: Афроамериканка
Образование: Принстон
Семья:
Мать: Маргарет «Акула» Каннинг
Сестра: Ученица средней школы
– Какого черта? – воскликнула я, когда зашла в класс и увидела информацию о себе, написанную на доске. По почерку, могу сказать, что это написал Леви.
Я убью его, как только он войдет в эти двери. Обещаю самой себе.
– Он не может так поступить, ведь это моя личная информация, – возразила я.
– На самом деле может, – сказал Аттикус, наклонившись позади меня. – Или ты не читала бумагу, которую он заставил нас подписать в первый день занятий?
– Что?
– Ничего себе, – он покачал головой, показав мне фотографию документа на своем телефоне. – У меня всегда есть копия всего, на чем я ставлю свою подпись. В последней строке написано…
– Я настоящим документом позволяю профессору Блэку использовать любые сведения, предоставленные ему о себе для учебных целей, – закончила я читать.
В тот день я не обратила на это внимание, поскольку находилась в шоке оттого, что обнаружила, что спала со своим профессором всю неделю, и теперь это вышло мне боком.
– И ты еще хочешь стать адвокатом, – неодобрительно сказал Аттикус. – Предполагаю, что он получил эту информацию из твоего первоначального заявления. Хорошо, что ты не указала свой вес, да?
Я написала свой вес в заявлении… к счастью для меня, он решил не включать эту частичку информации.
Проигнорировав его, я повернулась обратно к доске, гадая, как, черт возьми, он может использовать эту информацию, и какой урок он запланировал преподать нам при помощи этого.
– Хорошо, вы все здесь, – сказал Леви, войдя.
Он выглядел сногсшибательно, одетый в синие джинсы, белую рубашку и жилет вместо его обычного пиджака… и что еще хуже, на нем снова были те очки.
Он пытается убить меня.
– Тея Мэй Каннинг, – сказал он вслух.
Я сидела на своем месте, уставившись на него со всей яростью, на которую только способна, но Леви не смотрел на меня, он обратил свой взор на остальных студентов. – Большинство из вас, возможно, уже услышало, что каждый год я выбираю одного человека для того, чтобы обучать персонально. И прямо сейчас, Тея Мэй Каннинг наверху списка.
– Так, что же это означает для остальных? Это значит, что она теперь новый враг общества под номером один. Все данные указанные на этой доске необходимо вам знать для того, чтобы вышвырнуть ее с вершины списка. Ее имя останется на доске до тех пор, пока кто-то не вытеснит ее. И считайте себя счастливчиками, потому что имя первого человека, появляющегося на этой доске, никогда не задерживается там надолго.