– Дальше, я прояснила бы, что миссис Нэш была не единственным человеком, который ненавидел его. Когда его дочь пригласили бы для дачи показаний, я спросила бы ее, каково это, когда тебя лишают семейного наследства…
– Виновна.
– Что?
– Я сказал «виновна», поскольку если так ты собираешь представлять это дело, то присяжные примут такое решение.
– Ты говорил на занятии, что лучший способ оправдать одного подозреваемого, так это предоставить присяжным другого подозреваемого, способного к совершению преступления.
– Это правда.
– Тогда почему мой вердикт «виновна»?
– Поскольку ты задаешь неверный вопрос, – вздохнул я, закрыв глаза, чтобы вслушаться в музыку. – Ход твоих мыслей правильный, но подход слаб. Дочь мистера Нэша лишили наследства. Почему? Нанеси удар по уязвимому месту.
– Разве это не давление на свидетеля?
– Нет, если ты правильно это преподнесешь. Ты можешь задеть ее чувства, и другие подумают, что ты стерва, но кому какое дело? В конце дня это победа, которая имеет значение. Поэтому не сдерживайся. Задавай ей наводящие вопросы. Позволь ей самой подписать себе приговор. Допроси меня, как будто я являюсь ею во время дачи показаний.
Она кивнула, и я поставил гитару, а потом выпрямился, ожидая ее вопросов.
– Мисс Нэш, правда ли, что вы покинули свой родительский дом год назад?
– Да, я хотела увидеть мир.
– Разве причина не в том, что ваш отец был в ярости из-за вашего злоупотребления наркотиками?
– Нет…
– Нет, он не был в ярости? Или нет, вы не злоупотребляли наркотиками?
Я хотел усмехнуться. Она поняла суть.
– Да, у меня была проблема с наркотиками, но я выздоровела. Папа помогал мне справиться с моей болезнью.
– Если кто-то помогал вам, тогда почему вы уехали?
Хороший вопрос.
– Я…
– И если ваш отец помогал вам, зачем вам потребовалось украсть ювелирные драгоценности стоимостью в более чем двести тысяч долларов?
– Я никогда…
– Я напоминаю вам, что вы находитесь под присягой, мисс Нэш, и что дача ложных показаний является уголовным преступлением. Знаете ли вы, что ваш отец заявил в полицию о краже драгоценностей, однако он отказался от обвинений, когда понял, что это сделали вы?
Я замер на мгновение, придя в восторг от нее, и слегка завелся, прежде чем уловил суть кое-чего намного более важного на данный момент.
– Подожди, у тебя есть доказательства этого? – спросил я, акцентируя внимание.
– Не совсем.
– Что это значит?
– Мистер Нэш вел инвентарную ведомость всех драгоценностей. Когда я просматривала ее, то заметила, что почти двести тысяч долларов пропало в то же самое время, когда и его дочь. Поэтому я позвонила в полицейское управление, заявив, что являюсь одним из адвокатов миссис Нэш, и спросила, было ли подано заявление о пропаже драгоценностей, они сказали, что первичный вызов зафиксирован, но пару часов спустя мистер Нэш перезвонил им и сообщил, что нашел их. Однако согласно его записям не существовало никаких дальнейших отметок о том, что они когда-либо были найдены.
– И ты говоришь это только сейчас? – это не разрешит дело, но все же укрепит наше положение.
– Не существует никакой документации…
– Это не имеет значения. Если мы можем использовать данный факт, чтобы привести в замешательство сторону обвинения и свидетеля, то это может с тем же успехом стать зацепкой в линии защиты.
– Ох.
Такие поступки, как этот, напоминают мне, что она все еще является студенткой, и ей еще многому необходимо научиться. Но как только она получит степень бакалавра, то станет силой, с которой будут считаться.
– Ладно, начнем заново, – сказал я, слушая ее разъяснения по поводу того, как она допрашивала бы свидетеля.
Я могу наблюдать за ней такой вечность.
– Тебе не следует звонить мне, – сказала я, когда поставила миску с водой для Шадоу.
Она полакала немного, а затем с грохотом умчалась на улицу.
– А что если это связано с работой?
Его голос по телефону вызвал у меня мурашки. Я не уверена, чем это вызвано, но наличие его говорящего непосредственно в мое ухо было… сексуально.
– Это связано с работой? – спросила я его, уже подозревая, что нет.
– Зависит от твоего понятия работы.
Я хотела рассмеяться. – Леви, ты снова должен быть в суде утром.
– Приезжай.
– Ага, этого не произойдет, – сказала я, сев на диван.
– Тогда я приеду к тебе.
– Не вздумай, – предупредила его.
Он вздохнул. – Ты делаешь все намного сложнее, чем это необходимо.
– Это моя реплика!
– Ауч. Это было мое ухо.
Херня.
– Прости, ты просто заводишь меня иногда.
– Только иногда?
Такой раздражающий.
Он замолчал на секунду и я тоже.
– Ты разгромишь их завтра, – прошептала я.
– Знаю.
– Почему ты всегда такой самоуверенный?
– Я из Бостона. Это – часть нашей крутизны.
Я не смогла сдержать смех. – Боже мой, ты…
– Я что?
Я тяжело вздохнула, схватив подушку и прижав к груди. – Ты, в самом деле, не умеешь сдаваться.
– Зачем, черт возьми, мне сдаваться? Я наслаждаюсь этим, и ты тоже.
– Нет.
– Лгунья.
Я ощущаю его ухмылку по телефону.
– Приезжай. Мы можем поужинать, посмотреть фильм и поговорить, как взрослые люди.
Я пощипала щеки, чтобы удержаться от улыбки.
– Как взрослые люди?
– Когда мы наедине, у меня имеется только несколько минут, иногда секунд. У нас никогда в действительности не выдавалось шанса просто поговорить, вместо этого в конечном итоге я набрасываюсь на тебя, как какой-то озабоченный подросток. Как бы смешно это не звучало, я все-таки хочу больше узнать о тебе.
– Если и существует кто-либо, кто знает меня кроме моей семьи, так это ты, Леви. Тебе следует прекратить копать, поскольку ты можешь наткнуться на гораздо больше вещей, которые тебе не понравятся обо мне, чем наоборот.
Дерьмо. Это просто слетело с моих губ.
– Я должна идти, – пробормотала я, запаниковав, что сказала слишком много.
Повесив трубку, я бросила телефон в другой конец дивана, после чего поднесла подушку к лицу.
Что со мной не так?
Я слышу, как звонит телефон, но не могу заставить себя ответить. Перевернувшись на бок, я наблюдала, как дождь бьется в окно. Я чувствую свой телефон у ног и хочу позвонить ему. Все ощущается лучше, когда я разговариваю с ним. Я вела себя совсем, как ребенок. Почему я не могу вести себя… как подобает женщине?
Когда мой телефон завибрировал снова, я быстро схватила его.
– Алло?
– Господи, какой смысл иметь телефон, если ты никогда не отвечаешь на него? – кричала Селена мне в ухо.
Отодвинув телефон, я поняла, что имел в виду Леви. Ауч.
– Прости, я приняла тебя за другого. Все хорошо? Бабушка в…
– Все в порядке. Я просто соскучилась по тебе. И мне интересно, могу ли приехать домой на Рождество?
– Селена я…
– Все нормально, если ты не можешь. А если серьезно, я просто встретила кое-кого…
– Подожди, что? – завизжала я.
Я внезапно подпрыгнула, спугнув Шадоу со стула.
– Селена? Моя младшая сестренка? Встретила кого-то?
– Эй, не выставляй меня так, словно я эмоционально чахлая или что-то вроде того! – упрекнула она.
– Нет. Нет, – я медленно села обратно. – Я удивлена, в хорошем смысле удивлена и рада за тебя… пока ты в порядке.
– Я в порядке. Он – хороший парень, и нравится бабушке. Но она сказала ему, что он должен получить одобрение от тебя, вот почему я звоню, он просит встретиться с тобой уже несколько недель.
Она уехала два месяца назад.