– Недель? Как давно ты встречаешься с ним?
И почему я только сейчас узнаю об этом?
– Мы начали общаться до моего переезда в Бостон, но затем потеряли связь, когда я приехала туда. А когда вернулась, мы отчасти начали встречаться снова.
Снова? Почему я только сейчас узнаю об этом?
– Как его зовут?
– Ни при каких обстоятельствах я не скажу тебе! Ты зайдешь на Facebook, чтобы разузнать о нем, а я хочу, чтобы ты лично встретилась с ним, прежде чем станешь осуждать его.
– Я не стану осуждать его, – сказала я, и даже для меня это прозвучало неубедительно, – сильно, – добавила я, чтобы не совсем погрязнуть во лжи своей сестре.
– Это она? – услышала я, как низкий голос спросил на заднем плане.
– Селена, уже одиннадцать часов.
– Бабушка здесь, и он уезжает.
– Подожди, могу я хотя бы поговорить с ней? – спросил парень.
– Мы увидимся с тобой в любое время, когда ты будешь свободна и сможешь приехать навестить нас. Удачи во всем. Люблю тебя. Пока.
Она даже не дала мне вставить и слово, прежде чем повесила трубку. Просмотрев телефон, я заметила, что все пропущенные звонки были от нее. Леви даже не перезвонил мне после того, как я бросила трубку.
Почему это заводило меня? С какой стати мне нравится это!
Встав, я схватила свои резиновые сапоги и куртку, прежде чем выйти на улицу.
– Помолись за меня Шадоу.
– Иду! – крикнул я, вытирая волосы полотенцем. Открыв дверь, я обнаружил, что мой поздний ночной посетитель является самым последним человеком, которого я ожидал увидеть.
– Тея?
Я отошел в сторону, впустив ее. Она сняла свои сапоги у двери, прежде чем пройти дальше.
– И, конечно же, ты не надел рубашку, – вздохнула она, направившись в мою кухню.
– Радуйся, что на мне вообще есть одежда.
Она взяла два бокала из верхнего шкафчика и схватила бутылку вина из холодильника. Открывая несколько ящиков, она искала, предполагаю, штопор.
– Ты переложил его, – она нахмурилась и повернулась ко мне.
– Да, за эти четыре месяца с тех пор, как ты была здесь, я переложил свой штопор, – сказал я, подойдя к одному из шкафов, чтобы достать его для нее.
– Ты кажешься раздраженным.
– Ты бросила трубку, помнишь?
– Ты никогда не перезваниваешь, – сказала она, налив вино в свой бокал.
Вздохнув, я старался не психануть на нее. – Я не хочу играть в эти игры с тобой, Тея. Ты не можешь продолжать защищать свое сердце, поступая так, словно у тебя его нет. Почему. Ты. Здесь?
– У моей младшей сестры есть парень, – она улыбнулась, но улыбка не тронула ее глаз. – Я ворочалась на своем диване с подушкой, прижатой к груди, как маленький ребенок, занимаясь самоистязанием по поводу того, как сильно я наслаждалась разговором с тобой. Между тем моя младшая сестра находится в стабильных и зрелых отношениях. Ее парень хочет встретиться со мной, но я понятия не имею почему, поскольку я вообще не имею опыта в таких отношениях.
– Ты мне нравишься, но я запуталась, Леви. Я очень запуталась. Иногда я даже не знаю, как мне встать с кровати. Тебе следует уйти, поскольку я, вероятно, испорчу твою жизнь. Поверь мне, так всегда и бывает, и я не хочу делать этого с тобой.
Она допила оставшуюся часть вина.
– Я не исполню твою просьбу. Ты не можешь решать за меня. Если я захочу быть с тобой, то попытаюсь быть с тобой. Иной единственный человек, который имеет контроль над этим, так это ты. Так ты принимаешь это или отступаешь?
Она покачала головой и потянулась за бутылкой вина, но я остановил ее. Если мы решили завести этот разговор, то он пройдет на трезвую голову.
– Посмотри на меня, – конечно, она не послушалась. – Тея.
Она вздохнула, посмотрела вверх, и я обхватил рукой ее щеку.
– Ты не черная радуга. Я вижу каждый из твоих цветов. Ты, возможно, когда-то была такой, но ты, безусловно, теперь не такая.
Она изумленно посмотрела на меня от шока. – Как ты…
– На следующий день после того, как ты отвергла меня… в первый раз… твоя сестра позвонила мне и попросила встретиться. Она волновалась по поводу того, что ты остаешься здесь одна, и думаю, она просто хотела увидеть меня лично.
Тея вздохнула, облокотившись на стойку. – Она действительно ведет себя по-взрослому.
– Думаю, она похожа на тебя.
Они поддерживали друг друга, пока росли, и поэтому всегда делали все возможное, чтобы оставаться сильными друг для друга.
– Ты останешься на ночь?
Она сглотнула, крепко впившись в свой бокал.
– Сейчас зимние каникулы и в данный момент я не твой профессор. Итак, ты останешься на ночь?
– Да. И я собираюсь вести себя, как взрослая.
Я улыбнулся, вытащив свой сотовый телефон. – Тогда нам понадобится ужин.
Я сидела на его коленях, на полу гостиной, переодетая из моей мокрой одежды в его хлопковую рубашку. Мы ели китайскую еду и слушали грозу снаружи. Будучи порознь так долго, я ожидала, что будет присутствовать неловкость, но все ощущалось так, словно мы оказались там же, где и закончили.
Он поглаживал мое бедро одной рукой, а другой просматривал электронные письма на своем телефоне.
– Пенни за твои мысли? – спросил он, когда поймал меня уставившейся на него.
– Только пенни? К какому типу девушек, ты думаешь, я отношусь?
Он засмеялся, целуя мое плечо. – Не драматизируй.
– Я не драматизирую.
Он посмотрел на меня.
– Ладно, так и есть, – признала я. – Но ничего не могу поделать. Такое ощущение, что ничего не произошло, и мы снова вернулись обратно в ту неделю.
– Я не возражаю против той недели.
– Я тоже, но ты знаешь так много обо мне, а у меня такое ощущение, что я ничего не знаю о тебе.
– Тогда спроси меня о чем-нибудь.
Я задумалась на мгновение.
– Почему ты стал адвокатом?
Я безуспешно попыталась подцепить рис палочками, пока ждала его ответа. Примерно после трех попыток я сдалась и вытащила ложку из пакета на его журнальном столике.
Он ухмыльнулся мне, с легкостью воспользовавшись ими, чтобы подцепить цзяоцзы21.
– Никому не нравятся хвастуны, – сказала ему с усмешкой.
– Я научу тебя, он потянулся к моей ложке, но я увернулась.
– Вы избегаете вопроса, мистер Блэк.
– Я ненавижу этот вопрос, потому что у меня никогда нет ответа на него. Я не знаю, почему стал адвокатом. Мой отец был одним из них, и у меня способности к этому, поэтому просто и придерживался этой профессии, – он пожал плечами.
– Странно, я ожидала чего-то более… воодушевленного, – сказала я, вновь не используя фильтр речи.
– Это великолепная работа.
– Конечно, ты не продолжал бы усердно работать так долго, если бы тебе это не нравилось!
– О нет, я люблю этим заниматься теперь. Но тогда, я понятия не имел, что хотел делать со своей жизнью. Я отчасти просто последовал по пути, который был открыт для меня. К счастью все получилось, и я нашел свое призвание. Суд походит на гигантскую игру в шахматы для меня. Умение и стратегия, ограниченные сводом законов. Это – одна из причин, почему я никогда не смогу стать окружным прокурором, ведь они обузданы законом. За пределами же суда имеются лазейки и уловки. Чем тяжелее дело, тем лучше игра.
Он становился все более и более оживленным, чем дольше говорил об этом. Все его лицо светилось, и он казался… действительно счастливым.
– И помогать людям тоже хорошо, – добавил он быстро, и я рассмеялась.
– Никакого осуждения.
– Никакого осуждения, – прошептал он снова. Его глаза метнулись на мои губы на долю секунды, прежде чем он отвел взгляд. – Следующий вопрос, мисс Каннинг.
– Какие твои родители?
Он уже знал все о моих…, если вообще можно назвать тех людей родителями. Я ненавидела одного, и не видела другого несколько лет.