Да, замечательный дом был у Пирожникова: полутораэтажный, с двумя спальнями, просторной гостиной и большой зеркальной столовой, отделенной от кухни зеркальной же дверью, с гаражом, цветником и садом, тоненькие деревца которого обещали в скором будущем щедро плодоносить.
И решил, а вернее, решился оставить Евгений свое уютное жилище на попечение своей эротической подруги Екатерины Лисицыной, хотя и не первой красавицы столицы, но девицы вполне элитной и, как казалось Пирожникову, надежной, поскольку уж очень хотела она выйти замуж за владельца домика, за „мальчика-с-пальчик“, как она ласково его величала.
Пирожников теоретически не исключал возможности бракосочетания с Екатериной прекрасной, но какая-то пружинка, какой-то винтик внутри неизменно удерживал его от этого шага. Скорей всего, эта пара была поражена, как говорят современные психологи, парадоксом страсти, когда один из партнеров все время пытается наступать, а другой, как зверь, чующий погоню, всеми силами стремится ускользнуть. Так или иначе, но Евгений не соглашался узаконить отношения, не поддавался ни на какие лисьи хитрости, хотя даму свою содержал и лелеял. Даже — вот невиданный случай — не изменял ей, не покушался на девочек по вызову и разъездных секретарш… А может быть, он просто боялся СПИДа?
У Лисицыной вскоре обнаружилась одна забавная страсть: она проявляла удивительные способности к дегустации алкогольных напитков. Пробовала же она все — от какого-нибудь абстрактного „Рислинга“ или „Мартеля“ до вполне конкретных „Фин-Шампань“ или „Метаксы“. И Пирожников в свободное от дел фирмы время сопровождал свою боевую подругу в походах по винно-водочным отделам. Любовники набирали полные полиэтиленовые пакеты изумительных по форме и содержанию ярких бутылок, а Екатерина при этом пошучивала, что новое вино следует наливать в новые же меха. „Сладкая парочка“ часто совершала фантастические автопробеги с одной окраины мегаполиса на другую. Они приобретали все новинки российского алкогольного рынка, а потом десантировались в доме „мальчика-с-пальчик“, где и разгружали свои пакеты, простите, меха.
После торжественной сервировки стола следовала дегустация, по размаху достойная печально известной римской императрицы Мессалины.
После ужина Лисицына становилась тихой и несчастной. Чаще всего она сначала плакала над своей неудавшейся жизнью, а потом засыпала спокойным сном ребенка. К счастью, ее оргии не заканчивались песнями или битьем бутылок о стены. А потому Пирожников решил, что недостатки и причуды Екатерины вполне можно терпеть. Да и где найдешь спутницу без недостатков!
Вот такая боевая подруга и осталась во дворце ждать своего короля. Конечно, захаживала в дом пожилая женщина, помогавшая в уборке. Безусловно, посещал владения Пирожникова опытный садовник, любивший деревья больше, чем людей. Несомненно, как и все дома вокруг, этот был подключен к общей системе сигнализации с видеокамерой над воротами.
Но хозяйкой, калифом на час, осталась Екатерина Лисицына, студентка романо-германского отделения филфака МГУ, безупречно, с классным произношением читавшая вслух надписи на этикетках французских, итальянских и испанских амброзий.
Месяц в Сиднее пролетел фантастически быстро. Евгений Пирожников завел множество деловых связей, нашел чудесных партнеров, питавших генерированное жаждой экзотики теплое чувство к России и „новым русским“. Окрыленный удачей, с атташе-кейсом, полным контрактов, проспектов и прожектов, он возвращался в Москву. Причем примерно на неделю раньше оговоренного срока…
Нельзя сказать, что он впал в глубокую ностальгию, толкнувшую его на этот преждевременный шаг, что он невыносимо соскучился по Екатерине, хотя звонил ей регулярно, несмотря на разницу во времени суток и года, каждый раз слыша дежурный набор: „Все хорошо, милый. Я просто умираю от тоски по тебе, мой „мальчик-с-пальчик“. Временами Евгению казалось, что эти слова были записаны на автоответчик, но поскольку вздохи и паузы варьировались, он убеждался, что возлюбленная говорит „в живом эфире“.
Евгений возвращался с гостинцами: в дорожной сумке, сданной в багаж, покоилось несколько бутылок, предусмотрительно запакованных, дабы избежать аэротряски, в надежные коробки со стенками, выклеенными гофрированной бумагой. Что было в бутылках, Евгений точно не мог сказать, но обретенные на зеленом континенте приятели уверили российского коллегу, что именно этот изысканный, типично австралийский напиток приведет его даму сердца в неописуемый восторг.