«Как же мне теперь жить?» — спрашивала себя Тэсс, когда все, о чем она могла думать, — это Дейн? Когда все ее помыслы устремлены к нему, даже после его гибели?
Наверху полуразрушенной стены Максимилиан похлопал крыльями, тихо посвистывая и наслаждаясь игрой ветра в перьях. Тэсс медленно провела пальцем по груди попугая, в конце концов, птица спасла ей жизнь.
— Тихая пристань перед рассветом, детка, — пропел Максимилиан, переступая по камням.
Стараясь сохранять спокойствие, Тэсс закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствуя, что тонет в сокрушительных волнах сожаления. «Дейн, Дейн», — звала ее измученная душа.
На этот раз отчаянный француз не спасет ее на середине Ла-Манша из темной пучины ее печали.
Неожиданно Максимилиан расправил крылья и устремился через неровную брешь в парапете, мелькнув малиновым и изумрудным оперением на фоне свинцового, предрассветного неба. Тэсс снова услышала звук скачущих камешков. С трудом поднявшись, она приблизилась к изрезанной расщелине в камнях, вглядываясь через край вниз, в колышущийся туман.
То, что она там увидела, заставило ее сердце конвульсивно сжаться, а пальцы — вцепиться в острые камни.
Из тумана возник темный силуэт, медленно, с трудом продвигавшийся вдоль выветрившегося каменного фасада монастыря. Приглушенно вскрикнув, Тэсс сильнее наклонилась над краем, отчего со стены посыпался вниз водопад гравия.
— Довольно, — прохрипел человек снизу. — Ты собираешься еще раз убить меня? — Теперь он был намного выше тумана, с усилием поднимаясь по серым расколотым плитам.
Светясь от счастья, Тэсс подалась вперед, протягивая к нему руки.
— Дейн!
Он поднял лицо, и стало видно, как на виске у него бьётся жилка. Лоб его был запятнан кровью; она заметила, что глаза у него помутнели от боли.
— Помоги… помоги мне подняться, любовь моя. Схватив его за руку, Тэсс помогла ему одолеть последние футы и взобраться на крышу.
— Никогда… не теряй надежды, сердце мое. Это единственное, что отличает нас от зверей, — задыхаясь, проговорил лорд Рейвенхерст и в изнеможении повалился рядом с ней.
В следующее мгновение он повернулся на бок и притянул ее к себе, и ее волосы закрыли их темной завесой. Отыскав ее пальцы, он крепко сплел их со своими, как бы для того, чтобы убедиться, что это мгновение — реальность, а все предыдущее было сном.
— Это… это был Саймон, — выдохнула Тэсс. — Всегда был Саймон. Он убил моего… Лейтона, когда тот обнаружил, что подземелье использовалось для переправки золота на скалы. И Джека тоже убил Леннокс. — На их сплетенные пальцы упала соленая слезинка. — Прости меня за то, что я тебя подозревала.
— Тише, чайка, — прошептал Дейн. — Теперь… все кончено. Пальцы Дейна нежно прикасались к ней, поглаживая и снимая напряжение с ее плеч.
— Тише, сердце мое! Все это позади. Орел никогда больше не взлетит, ибо он сражен нашей отважной голубкой. Кроме того, — добавил он, отводя с ее лица длинную прядь блестящих волос, — ты ведь не думаешь, что от меня можно так легко отделаться, верно? В конце концов, во мне сидят два человека. И оба они вознамерились провести с тобой всю жизнь, — хрипло прибавил он.
Тэсс смотрела на него сквозь пелену слез, и ее неудержимой волной, способной поглотить их обоих, переполняла любовь.
— Андре или Дейн, я хочу тебя, милорд. Даже если в постели нас окажется трое.
Глаза Рейвенхерста подернулись дымкой.
— Я собираюсь очень скоро проверить эту клятву. Но сначала, чаровница, есть маленькое дельце — как ты могла сбежать от меня ночью, даже не попрощавшись? А я остался там — поздравляя себя с укрощением моей прекрасной строптивицы.
— Я не могла остаться, Дейн. Падриг ждал. Французские солдаты были уже на пути к дому. Останься я, все оказались бы в опасности.
— Все правильно, но тогда мне было все равно. И на пути домой к тебе вернулось зрение. — В глазах его был укор. — Да, мне удалось узнать об этом. Как жаль, что меня не было с тобой, чтобы вместе порадоваться!
В глубине глаз Тэсс заплясали зеленые огоньки.
— Ах, но у крепкого корсара есть много других важных дел, помимо ухода за ослабленными женщинами.
— Ослабленными? — Рейвенхерст пробормотал что-то вполголоса по-бретонски. — Будь ты чуть более «ослаблена», детка, ты бы уморила меня до смерти! Шпагой ли, гранитной плитой или гравием, который упорно сбрасывала на мою бедную голову.
Несмотря на героические усилия, Тэсс не смогла сдержать улыбки.
— И впрямь — бедная твоя голова! Прошу прощения за гравий. Но учти, только за него.
Пара подернутых дымкой лазурных глаз с прищуром изучала ее губы, и Тэсс ощущала, как ее омывают горячие волны силы и страстности этого мужчины.
— Знаешь, в Бретани мы умеем обращаться с непокорными женщинами.
— В самом деле, милорд? — Тэсс широко улыбнулась. — Вы приводите меня в ужас. Неужели бретонцы пускают в ход плетки или ножи?
— О-о, нечто более опасное, — загадочно пробормотал Рейвенхерст. — И уверяю тебя, сердце мое, твое наказание будет длительным и весьма мучительным. Час за часом, — прохрипел он, наклоняя к ней лицо и прикасаясь губами к ее шее, высоким скулам, мягкому изгибу верхней губы. — Неделя за неделей. — Он провел бархатистым языком по ее губам. — О, я чувствую, что это будет длиться годами, женщина. И предупреждаю тебя — ты увидишь, что я бесконечно изобретателен в своих методах.
Трепеща, Тэсс поддалась его чувственным желаниям, обольщенная будоражащими кровь образами.
Когда немного погодя над крышами Рая засияли первые розовые проблески зари, освещая этот тихий уголок Англии, два человека не заметили этого, слишком поглощенные зажженной ими зарей, уверенные в том, что их любовь встретит еще тысячу таких рассветов.
Над ними важно выступал Максимилиан с самодовольным и мудрым видом, а потом поднялся над зелеными склонами Фарли. Ему уже мерещились вкусные кусочки фруктов, которые он выпросит у Эдуарда на завтрак.
Эпилог
Две недели спустя они обвенчались в старой церкви на Уотчбелл-стрит под оглушительный перезвон колоколов, разносившийся над болотами и пустошами. Была макушка лета: деревья усыпаны розовыми цветами, трава ярко зеленеет, воздух кристально-чистый, и голубые небеса безоблачны на всем пути до Франции.