И вот теперь она встретила, только почему-то не одного, а почти одновременно всё так же почему-то двоих.
Как она уснула, не заметила. А под утро её разбудил ... монах Тимофей. Он так сказал, когда подошел к ней близко. Настолько высокий, что, лёжа на кровати, лица его она не видела. Видела только чёрную длинную рясу. Ряса была не широкой, она мягко спадала и, казалось, её чернота слегка отливала блеском. Он сказал два слова:
- Монах Тимофей, - и Роза открыла глаза, проснувшись.
Часть 96
За окнами едва брезжил рассвет, но девушка почувствовала какую-то внутреннюю силу, которая заставила её подняться с постели, привычными движениями застелить её и отправиться на кухню, чтобы выпить чаю.
«Димка пусть спит, тётя Надя его накормит, а я должна поскорее увидеть свою бабушку»,- подумала Роза и, не отыскав никаких продуктов, кроме чая, сахара и сухарей, поставила чайник.
Когда она умылась, за окном с характерным шуршанием проехал первый троллейбус.
«Если Димка будет звонить в мою дверь, он не поймёт, что я ушла без него. Начнёт паниковать, ломать бабушкину дверь, поэтому надо оставить записку, куда я с утра пораньше подалась, и оставить её на лестничной площадке. Желательно на виду, чтобы заметили. Три слова: я у бабушки, жди».
Выпив чая и переодевшись, Роза выскочила из дома, размахивая своей старой сумочкой-клатчем, которую она не брала в поездку на отдых. Сейчас в ней лежал только паспорт и остатки денег в кармашке. Платье она тоже надела из ношенных, а, чтобы бабушка не догадалась, что внучка отчекрыжила свои волосы, она закрутила их в узел на затылке и живописно повязала на голову атласный бабушкин платок.
Постояв недолго на остановке троллейбуса, Роза махнула рукой проезжавшему мимо такси. Машина с шашечками быстро домчала её до больницы, дверь в которую оказалась открытой, а ночная дежурная медсестра на посту только спросила удивлённо:
- Ты опять здесь? Вижу, что дома побывала, переоделась, а кавалера где-то потеряла? Зря спешила, посетителей ещё не пускают, у нас даже пересменки пока не было.
Отдышавшись, Роза начала уговаривать медсестричку пропустить её к бабушке:
- Я долго там не буду, поверь. До вашей пересменки успею уйти. Мне бы только одним глазком на бабушку глянуть. Ей же тоже лучше будет, она сразу на поправку пойдёт, как только меня увидит. Ведь, ты пойми, она из-за беспокойства обо мне заболела и сюда попала. Ты должна понять, потому что у тебя профессия такая - жалостная.
- Ох, уж хитруля так хитруля! Всё до кучи приплела - хоть стой, хоть падай! Ладно уж, убедила! Беги, пока врачихи нет. Ты хоть знаешь, в какой твоя бабушка палате лежит?
- Знаю, спасибо! - ответила Роза уже на бегу, думая только о том, чтобы её стремительный бег по коридору не остановила вовсе не такая покладистая, как медсестра, врачиха.
Но всё на этот раз обошлось, и девушка благополучно влетела в палату. Здесь было четыре кровати, на каждой лежала больная, но свою бабушку Роза сразу узнала.
- Бабулечка ты моя родненькая! - прижавшись к руке женщины, Роза поцеловала любимую, чуть обвисшую щёчку. - Как ты себя чувствуешь?
- Да вот, с головой моей что-то не в порядке, Розочка, а с тобой всё благополучно?
Роза заметила, что бабушка внешне ничем не изменилась, только осунулась и как-то слегка тянет слова.
- Ой, бабушка! Ну, что со мной сделается? Ну, от поезда я отстала из-за проводницы припадочной. Но ничего страшного не произошло.
- Да, почему ж ты мне не позвонила?
- Боялась, что ты будешь волноваться и за меня, и за мои вещи с деньгами, которые в поезде остались, боялась, что сердце твоё не выдержит этих волнений. Ведь ты в любом случае разволновалась бы, узнав, откуда я звоню. Что не из Таганрога звоню, не из санатория.
- Да как же так, внученька, моя? Как ты ухитрилась отстать от поезда? Что за проводница такая?
- Не думай об этом, бабуленька моя! Всё это ерунда на постном масле! Главное, чтобы ты выздоровела!
После этих слов Роза посмотрела по сторонам. Никто из больных не спал, но она всё же спросила:
- Мы не мешаем никому? Простите, если я говорю слишком громко. Постараюсь тише.
- Да, говори уж, как можешь, порадуй бабушку, - сказала проходившая к своей кровати от умывальника женщина в красивом халате.
Но все равно Роза стала стараться говорить с бабушкой очень тихо, а бабушке было трудно отвечать ей громче, поэтому в дальнейшем их разговор никому не мог помешать.