- А ты?
- А я у неё научусь, там ничего сложного нет, зато эта соль сохраняет здоровье горцев, её очень любят долгожители.
- Да, это я заметил. Твоя бабушка совсем не старая, а ты «бабушка-бабушка».
- Да ей лет-то всего ничего.
- Ясное дело! Ведь и ты неплохо сохранилась для своих лет. Это у вас семейное, должно быть. Из-за адыгейской соли!
- Ах, ты так! Ну, смотри у меня!
Роза схватила висящее на спинке стула посудное полотенце и погналась за Димкой по комнате.
Димка поднял руки и прокричал:
- Сдаёмси!..
Но тут же осёкся, оглянувшись на входную дверь, в которую вошла тётя Надя.
- Что это вы даже на защёлку не закрыли дверь?
Не сумев остановить свой размах, Роза в это время как раз хлестнула Димку полотенцем и замерла на месте.
- Понятно! - заявила на этот эпизод тётя Надя. - Если война, тогда надо держать дверь открытой для возможного отступления.
- Мы сегодня уезжаем, тёть Надь, - сообщила соседке Роза.
- Куда, если не секрет?
- В Таганрог за моими вещами.
- А бабушка твоя, что об этом думает?
- Она разрешила, мы уже и билеты на поезд взяли. Чаю вот только выпили. А вы выпьете чайку, тёть Надь?
- С сухариками пьёте? Что ж, от сухариков не откажусь, плесни чайку, пожалуй.
- Вы бабушку не забывайте, цветы поливайте и её в больнице проведывайте, - попросила Роза, наливая соседке чай.
- Не колотись, всё я помню, - ответила та, отхлебнув чуть остывший чай. - Не за этим я пришла. Звонила твоя мама, Дима. Я не знала, что вы здесь, а то бы позвала к телефону. В общем, она сказала вам передать, что приехал Мишин папа с Мишиным сыном. Это одна новость.
Вторая новость: её одноклассница успела вывести своих работников на митинг в защиту невиновного Михаила, но их быстро разогнали.
Третья новость: эту одноклассницу вызвали в администрацию вашего города и предупредили о том, что, если она будет мутить воду, то на её народное предприятие будут насылать всевозможные проверки до тех пор, пока его не закроют совсем.
Четвёртая новость: адвокат Миши сказал, что скоро будет суд, они очень-очень спешат, на суде никому, кроме адвокатов, не дадут ничего говорить, и из зала будут выводить всех, кто что-нибудь произнесёт или засмеётся, или как-нибудь иначе себя проявит, даже, если это родные мать и отец подсудимых.
Ну, вот, как будто бы всё. Ничего не пропустила. Кроме того, что мама просила вас быть осторожными.
Часть 99
- Хорошо, что нас не будет, а то в нашем доме, похоже, негде яблоку упасть, - вслух подумал Димка.
- Пойдём, вещи свои заберёшь, Дима, - позвала тётя Надя. - А, может, вас посущественней покормить перед дорогой?
- Не надо, спасибо. Мы сейчас уже выходим, а то можем опоздать. Я ключ занесу, тёть Надь. Ты, Димка, меня на лестничной площадке подожди, я быстро переоденусь и поедем.
Уже всё проверили, всё замкнули, попрощались с тётей Надей и уже вышли на улицу, как вдруг, словно остолбенев, Роза прислонилась к опоре карниза над входом в свой подъезд и замерла, задумавшись.
- Как же Миша теперь будет, если даже бесстрашную Алексу так запугали, что она отступилась? Дима, давай сдадим билеты в Таганрог, бог с ними, этими вещами и деньгами. Поедем к тебе в Гусь-Хрустальный, может, хоть что-нибудь сделаем для Миши.
- Розалия, я тебя понимаю, но считаю, что ничего мы там не сможем сделать для Миши. Суд не будет проходить завтра и вряд ли нас с тобой туда пустят. Давай не будем менять планов, съездим в Таганрог, привезём сюда вещи, проведаем бабушку, найдём для неё того, кто будет ухаживать за ней, пока тебя не будет, на работе оформишь причину своего отсутствия или уволишься, и тогда спокойно уедем в Гусь-Хрустальный. Ты не представляешь, как испортится твоя трудовая книжка, если в ней будет запись «уволена за прогулы». Вот наш троллейбус, смотри. Решай быстренько, я с тобой.
Они сели в троллейбус, поднялись в третий вагон, вошли в своё купе.
В купе было трое. Роза успела подумать, что здесь для них с Димкой мест не хватит и только потом увидела, что два места свободны, на них никто не лежит и не сидит. Одно из них было верхнее, а напротив него, на другом верхнем лежала красивая девушка в джинсах Рядом с пустующим нижним местом, загораживая его, стоял невысокого роста парень кавказской внешности и тихо разговаривал с девушкой. Скорее, что-то тихо бубнил он, а девушка лежала, молча сжав зубы. Лицо её в ореоле светлых кудряшек отсвечивало досадой и, Розе показалось, что страхом.
- Ты какое выберешь, - обратился к Розе Дима, - нижнее или верхнее?
Роза ещё раз посмотрела на кавказца, стоявшего рядом с девушкой и поэтому заслонявшего собой свободное нижнее место, бросила взгляд на, как ей показалось, испуганное лицо лежавшей на верхней полке девушки, и прошептала тихо: