Душ прекрасные порывы,
Мир вокруг восторга полон,
Но его не оценили.
Чтобы жизнь простой не стала,
Когда только есть послаще,
Надо цели выше ставить,
Жизнь беречь и честь почаще.
- Ну, и как? Понравилось? - очень серьёзно спросила Роза.
- Да ничего, в общем. Читаешь ты хорошо, но поёшь лучше, - ответил Дима.
- Тогда пойдём домой, а то тётя Люся уже и свет потушила, - решительно сказала Роза, отвернувшись от парня с намерением подняться на крыльцо дома.
Дима резко вскочил, догнал девушку, прижал к себе, жадно поцеловал её щеки, лоб, чёрные завитки на висках, призывно подёргал зубами мочку левого уха и с наслаждением прижался губами к её губам.
Роза пожалела, что не успела сразу от него убежать. Она чувствовала упоительную слабость от его ласк, злилась на себя за это, но сделать что-нибудь со своими обмякшими коленями не могла, и невольно отвечала на его поцелуи и ласки.
« Господи! Да что же я делаю? Люблю я его, люблю и всё!»
- Мама спит, пойдём к тебе в комнату, - прошептал Дима.
- Нет уж! - будто очнулась девушка. - Поговорили и хватит! Если это будет продолжаться, я пересижу ночь на вокзале!
- Да что это с тобой? - удивился парень только что отвечавшей на его ласки, а теперь снова превратившейся в колючего ёжика девушку. Она теперь отталкивала его и пыталась уйти, но это ещё больше разжигало в нём страсть.
- Розалинда, Розетта, чего ты? Я же чувствую, что тебе не противен. Ты меня удивляешь! Три часа сидели, спокойно разговаривали, целовались, а теперь ты опять мне даёшь отворот-поворот? Как же так?
- А никак! Я иду спать, а ты придёшь позже, но не в мою комнату, а в свою. Мало ли что целовалась? Я невестой Миши была и буду его женой. Ничего переделать нельзя! Человек из-за меня сидит в тюрьме! Его сына надо спасать от продажи за границу! А мы тут с тобой целуемся! Что на всё это безобразие Курочка Ряба сказала бы? Где тут сохранение чести и совести, интересно?
- Ладно уж! Чего я распинался в таком случае? Тебе, Розалия, ничего доказать нельзя, ты просто играешь чувствами тех, кто имел несчастье тебя полюбить...
- Думай, как хочешь, но вспомни, кто первый всё это начал?
- Конечно, я, потому что это я тебя полюбил. Полюбил, как только увидел.
- Ну, прости! Ты мне очень-очень дорог, но Мише я нужна больше, чем тебе и это всё, что я могу тебе сказать.
И ушла.
Часть 119
Пять лет спустя раздался звонок в дверь бабушкиной квартиры в Туле.
- Ой, Серёженька, это твой папа, наверное! - воскликнула Роза, по дороге к входной двери поправляя волосы и одёргивая коротенькое голубое платье в белый горошек, перешитое ею из старого, но очень хорошо сохранившегося крепдешинового платья бабушки.
Одиннадцатилетний Серёжа пулей пролетел мимо Розы и, щелкнув замком, распахнул входную дверь. За ней со спортивной сумкой на плече и букетом цветов в руке стоял, широко улыбаясь, Дима.
- А-А-а, - разочарованно протянул мальчик, - тут дядя Дима, здрас-сь-те! - и, резко повернувшись, вернулся в комнату.
Роза растерянно поздоровалась и, явно не желая пропускать нежданного гостя в комнату, замерла в дверях.
- Кто там, Розочка? - спросила из комнаты сидевшая за накрытым столом бабушка.
- Это ко мне, - ответила Роза, не желая вносить лишние волнения в их радостное ожидание совсем другого дорогого гостя.
- Зачем ты приехал? Я же тебя предупреждала, чтобы ты не приезжал больше!
- Что, опять ты меня, Розалинда, выгоняешь, не выслушав? И в квартиру даже не пригласишь?
- Не приглашу, - подтвердила Роза.
- А я так летел к тебе! Мечтал увидеть, дотронуться хотя бы! А как поцеловать хочется!
- И не мечтай, много раз мы это обсуждали. Я замужем!
- Да-да! - раздался смешливый баритон Михаила с нижнего пролёта лестницы. - Она замужем! За мной замужем и не сомневайся!
- Папа! - вылетел из комнаты Серёжа и понёсся вниз, навстречу отцу.
Похудевший, с заметно ставшими узкими плечами, осунувшийся и постаревший, но с сияющей улыбкой на посеревшем лице, Миша поймал сына на лету, поцеловал и, прижав к себе, понёс его вверх по лестнице, где ждала его растерянная от неловкости и двусмысленности создавшейся ситуации, любимая жена.
Но Миша на неё едва глянул.
- Привет, Димон! Цветы, как я понимаю, для меня? - проговорил он, смеясь и опуская сына на пол.
- Привет! - ответил Дмитрий и, протянув сопернику цветы, поздравил:
- С приездом и с освобождением!
- Ровно в другой последовательности, но спасибо, - всё так же, смеясь, ответил Миша. С левой руки он снял заплечную сумку, сунул её в руки сыну и спросил шутливо:
- Это наша квартира?
- Наша-наша! - воскликнул сын, и Миша, взяв сына за плечи, втолкнул его в открытую дверь.