- Смалились с ребенком, натешились, паразиты. Зло их берет, видишь ли, что сыночка мой не алкоголик, как они. Тело мамочки моей остыть еще не успело, а братья мои, непутние, уже поминать ее начали. Да, пусть бы поминали на доброе здоровье, не наше это дело, так они же и Мишеньку моего принудили. А ребенку много ли надо?
- Да сколько ж лет твоему ребенку-то? У него, небось, уже и свои дети есть, а ты все его ребеночком кличешь? - язвительно спросила дама.
- Для нас наши детки до старости детьми останутся, тут уж ничего не поделаешь, - ответила, в очередной раз, бесполезно обходя свой ковер, «плакальщица», как про себя назвала Роза маму пьяного парня. - Лет ему вроде и немало, в этом году двадцать семь исполнилось, да и сыночек у него уже есть, сиротинушка при живой матери, и дом он своими руками возвел, последний лоск наводит, да только маменькин он у меня с ног до головы. Дите дитем. А и то сказать, кто лучше матери своего дитя накормит, напоит да обиходит? Жинкиных вареников он уже попробовал, борща похлебал, да к мамке и прибег, принимай с довеском. А мамке куда деваться? Нянчусь теперь вот, никуда от своей крови не денешься, пока жива.
«Вырастила сыночка, нечего сказать. Мало того, что пьянчужка, так еще и маменькин сынок с довеском!» - подумала Роза, а соседка, сидевшая напротив, воскликнула в сердцах:
- Да выноси ж ты этого монстра, наконец! Белый свет нам весь перекрыла! Задохнемся мы все!
Глядя на мучения бедной женщины, Роза понимала, что не поможет ей пьяный в дым сыночек. Да, и сама Роза, вызовись она помочь, никогда не сможет поднять этот огромный ковер над своей головой и задвинуть его в антресоли. Поэтому, никому ничего не говоря, девушка протиснулась мимо ковра, вышла в коридор и нашла в вагоне двух скучающих мужчин, которые быстро и уверенно решили проблему по-военному на раз-два. Правда, после водружения ковра под самый потолок он угрожающе навис над головами людей, но все же, это была только его третья часть и теплилась надежда, что именно поэтому он держится достаточно прочно и не упадет.
Часть 3
Новая соседка села наконец-то рядом с полной дамой, расправила юбку, достала, не смущаясь, из-за пазухи голубой платочек, вытерла капли пота со лба и ласково поблагодарила Розу:
- Спасибо тебе, девонька, без помощи я бы не справилась. Правду говорят, что мир не без добрых людей. Ну, давайте знакомиться, нам, наверное, далеко еще вместе ехать. Меня Светланой зовут, а сын у меня Михаил. А вас? - обратилась она к полной даме.
-Антонина Николаевна, - ответила та сквозь зубы.
-Тоня, значит. А ты, девонька?
- А я Роза, - просто ответила девушка.
- Роза? Вот не думала я, что так еще называют девочек! А как звучит полное имя? - поинтересовалась Антонина Николаевна.
- Розалия мое полное имя.
- Боже мой, как красиво и непривычно! Но оно тебе, пожалуй, идет, - прищурившись, посмотрела на Розу дама.
- А я вам так скажу, что вы там ни говорите, а розы никогда из моды не выйдут, - вмешалась Светлана. Ее стянутые в узел светло-русые с легкой проседью волосы разлохматились, будто развеселились. - Это я о цветах говорю, - уточнила она.- Уж кто-кто, а наша семья в этом толк знает, потому что уже давным - давно на своем участке под Таганрогом мы их выращиваем. А продавали мы розы в городе задолго до того, как в наши края голландские цветы завезли. Да что те голландские! Мертвые они, ни запаха, ни жизни, не разбери, чем пропитаны. Только за их длинные ножки и платят люди сумасшедшие деньги. Модно, видишь ли! А куда ее на такой длинной ноге поставишь, если не в угол, в напольную вазу? Чтобы ни взглядом не дотянуться, ни запаха не уловить. А наши какие! Да это же не цветы вовсе - это же песня! И цвет, и аромат, и полнота жизни! Вот муж мой всю жизнь новые сорта роз создает. Сколько грамот за них получил, не счесть!
- А если все у вас так замечательно, то зачем же вы ковер-то в такую даль тащите, надрываетесь? Что ж, у вас там ковров не продают? - ехидно поинтересовалась Антонина Николаевна.
- Ой, что ты, Тонечка, разве ж я могу его не тащить, если это от моей покойной матери единственная память, если она мне его завещала? Ни живую, ни мертвую я свою мать никогда ослушаться не смела, так и сына своего воспитала. Ковер-то этот для нашей семьи цены не имеет, его в войну, в голод сохранили, не продали, так как же я его могла бросить? Ведь братья мои его пропьют за милую душу и дело с концом. А он ведь такой огромный, что я пока не могу сообразить, в какой комнате он на стену поместится, наверное, придется ждать, пока Мишка дом свой доделает, там комнаты у него под стать размерам ковра будут.
- Да не будет ваш Миша ковер на стену вешать, сейчас это не принято. В лучшем случае на пол положит, - высказала, наконец, свое мнение Роза.