И еще был важный довод, из-за которого Роза не могла заставить себя переодеться: она боялась, что Миша откроет дверь и застанет ее за переодеванием. Девушке казалось, что смущение, которое она испытает при этом, будет так велико, что она его не вынесет.
Рассудив так, она завернула платье в брезентовую куртку, бантом от платья, просунутым в рукава куртки, обвязала получившийся сверток и напряженно принялась ждать, любуясь игрой последних лучей заката и постепенно успокаиваясь. «Дятел» неустанно стучал, стучал, и Роза за это время несколько раз успела испугаться, что ничего у Миши не получится.
Замечтавшись, Роза расслабилась, забылась и снова оперлась на дверь, так что, когда по ту сторону двери что-то лязгнуло, и дверь распахнулась, это оказалось настолько неожиданным для девушки, что она смешным комочком, как сидела, так и повалилась из «голубятни» прямо под ноги Мише.
Парень наклонился к девушке, стараясь помочь ей подняться, но теперь этому мешала развернувшаяся брючина. Роза, замешкавшись, одной ногой наступила на брючину со второй и, несмотря на помощь Миши, никак не могла встать. Миша, потеряв терпение, рывком поднял Розу, словно маленькую девочку на руки, и прижал к себе так крепко, как будто эта девушка - самое дорогое для него существо на свете.
Роза, ощущая Мишину радость от встречи с ней, осмелела настолько, что поцеловала его в щеку и прошептала:
- Миша, милый! Как я рада!
- Розочка ты моя Черная, - только и сказал Миша дрожащим голосом перед тем, как ответить на нежный поцелуй Розы в щеку страстным поцелуем в губы.
Если бы кто-нибудь спросил их обоих, сколько времени они в тот вечер стояли на неосвещенной лестнице и целовались, шепча друг другу горячие слова любви, они смогли бы вспомнить только то, что в те дорогие им обоим мгновения необычайно мало времени отвели им обстоятельства для того, чтобы души их, их тела насладились любовью, пожаром пылающей в их сердцах,
Миша, всего пару дней назад вполне уверенный, что никакие отношения с Розой ему не нужны категорически, что встреча их случайна и судьбы их разные, теперь в эти минуты окончательно понял по трепету своего сердца, что жизнь свела их с этой черноволосой девушкой не зря, что она такая необычная и необходимая ему, сама так нуждается в его заботе и защите, что он никогда ее не оставит. Наоборот, сделает все, что от него зависит, чтобы никогда с ней не расставаться.
- Нам надо бежать, - сказал Миша.. - Постараемся вырваться отсюда, не забывай - мы в плену. Прямо, как на войне.
- Ты думаешь, у нас получится сбежать? - засомневалась Роза, но, держась за Мишину руку, с готовностью стала спускаться по темной винтовой лестнице.
- Должно получиться! - уверенно ответил Миша. - Сейчас некогда объяснять, но нам помогают сбежать.
- Кто? - спросила Роза.
- Тот, кому это понадобилось.
- Кому это могло понадобиться? Кому мы здесь нужны?
- Скорее не нужны. Но потерпи с расспросами, есть план побега. Ты просто доверься мне, хорошо?
- Хорошо. Пока ты не расскажешь сам, я больше ни о чем не спрошу. И даже о том, что я ужасно хочу есть, буду молчать.
- Вот правильно. И ты не обижайся, Розочка моя Чер-нень-кая, - Миша прыгал в такт своим словам по ступенькам и тянул за собой Розу.
часть 27
- Ой! Ой! Ой! Миша, ты уже забыл про мою ногу?
- Да. Ну, прости, прости. Я забыл о твоей лодыжке.
- Ничего. Она у меня уже немножко зажила за сегодняшний день, напрягать-то ее не пришлось, - прыгая по ступенькам, в такт дыханию, прерывисто говорила Роза. - Дождь мою ногу намочил, солнышко согрело. Чем не парилка, спрашивается? Она обязана зажить, некуда ей деваться. Это, наверное, ее последние постанывания.
- Наверное, сейчас расходишься, и боли не будешь чувствовать. Если нет разрыва связок, то нога заживет через две недели. Надо просто эти две недели потерпеть и все.
- Только бы удалось прожить их на свободе, а не здесь в рабстве!- мечтательно, еще не вполне веря в возможность освобождения, сказала Роза.
- Мы уже на пути к свободе, Роза Черная моя, - уверил девушку парень, выскакивая в освещенный фонарями двор.